- Хорошо, посмотрим… - мысли Федора переключились на таинственно мерцающий трамвай.
Он состоял из двух немолодых вагонов. Настоящих, не экскурсионных, заметно побитых жизнью и некультурными пассажирами. В последний раз, когда Феде доводилось ехать в одном из таких составов, он надолго увлекся изучением маркерных надписей на спинках сидений, обтянутых коричневым дерматином. Помимо традиционных существительных из трех букв, встречались и всплески творческой мысли:
«Зачем мне хуй, если на нем тебя?» - действительно.
«Хочу спать со шлюхами и никогда не работать»  - это точно.
«Помнишь, что я говорил, что не уйду? Я напиздел» - грустно.
«Поцелуй меня пидр» - ох.
Интересно, чем встретят эти вагоны.
Раздался голос напарника, тот хотел соскочить. Вот уж нет. Михайлов обязательно хотел похвастаться своим ладным и опытным напарником. А еще он хотел, чтобы Валерий был рядом.
- Никому Ваша машина не нужна. Если ее кто на металлолом сдаст, так нам же лучше, может новую дадут. Я за Вас свою работу делать не собираюсь. – армии Федор узнал, что командир должен принять решение и заставить подчинённых его выполнить. Если решение оказалось правильным, то он отличный командир. Если неправильным — то просто хороший:
- Круглое — тащить, квадратное — катить. Быстро, быстро! – в Михайлове шевельнулся старший матрос.
Федор поприветствовал Первых улыбкой, открыв свои крупные крепкие зубы. При этом он слегка наклонил голову:
- Добрый вечер. Вот мы и встретились снова.  – его голос звучал спокойно; радости, как и сарказма, в нем не было - Да, конечно. Через пять минут будем на борту, нужно немного размять ноги. – он шагнул в сторону, пропуская Беллу с Алексеем в вагон.
Федор немного отошел от волшебно открытых дверей трамвая. Не поворачиваясь к Валерию, он бархатисто заговорил, понизив голос так, чтобы слышал лишь Тимофеев:
-  По большей части все они богатые шарлатаны, слегка разбавленные сумасшедшими, но встречаются и... одаренные персонажи. Там есть два брата-некроманта, местная публика их очень уважает. Прежде они часто привозили к нам одного нижгородского ученого-некрополиста, Ласквина, он читал потрясающие лекции. Сейчас Ласквина закрыли в психиатрическую лечебницу. – Федор нахмурился, потер переносицу и продолжил:
- Там будет три ковена. В каждом по три молодых ведьмы, что уделяют огромное внимание своей привлекательности. Они будут Вам рады… Попробуйте завести полезные знакомства. Нам нужны связи в этой среде. – Федор развернулся к напарнику и ободряюще улыбнулся. Если будет совсем плохо, просто поешьте, обычно там достойно готовят. Знаете, как говорят немцы: «Поцелуи заканчиваются, хорошие ужины – никогда».  -
Федя поправил очки, мягко рассматривая напарника. Складки на одежде, образовавшиеся из-за того, что ткань долгое время была сложена, разгладились от движений Валеры. Это хорошо: отпаривать их при помощи чайника времени не было. Федор знал тысячу и один способ быстро привести одежду в порядок, но сегодня они по-настоящему спешили. Слишком много дел, слишком мало времени:
- Пойдемте. Не сутультесь, не раздражайтесь, и все будет хорошо.
Они зашли во второй вагон. Верхнего света не было, были керосинки и несколько ретро-гирлянд. Старых, европейских, годов двадцатых. Федя с первого взгляда узнал их, он мог узнать жуткий, адовый антиквариат слегка мазнув по нему глазами.
«Хоть бы не замкнуло»
Полумрак был уютным, расслабляющим. На входе их встретила красивая девочка лет пятнадцати и протянула им поднос с игристым вином. Она терпеливо стояла, ожидая, пока гости возьмут по бокалу. Федор отметил, что стеклянные бокалы были современными.
«Побоялись, что побьются от тряски…»
Федор Никитич взял себе праздничное вино и благодарно улыбнулся девочке. Она была одета в строгую викторианскую форму. Это хорошо, это правильно: нет голых ног, нет синтетических тканей. Она выглядела, как настоящая «сорока»: обманщица девятнадцатого века, что приходила в богатые дома под видом горничной, играя на том, что хозяева не знают всю прислугу в лицо. «Сороки» брали все, что считали нужным: столовое серебро, украшения, деньги, после чего покидали обнесенные дома богачей. Эта профессия требовала железных нервов.
- Удачного вечера. – пожелал ей Михайлов.
Трамвай дрогнул и медленно двинулся вперед. В голову вагона вышел мужчина. Подняв голову, он заговорил:
- Друзья мои, я так рад видеть всех вас в гостях у нас с Петером.  – он улыбнулся бесконечно очаровательной улыбкой и продолжил:
- Я искренне благодарен за то, что вы приняли наше приглашение и теперь все мы здесь собрались. – было в нём что-то настолько обаятельное, что все девушки сдались под натиском его гостеприимства, хотя он только-только появился на публике. На нём был великолепный белый жилет и длинные белые перчатки, что придавало ему руританский, романтический вид. Он был высоким, с правильными чертами лица и бледной кожей. Пальцы у него были музыкальные, изящные. Густые волосы, мягкие и седые, чистые и аккуратно причёсанные, поблескивали в свете керосиновых огней. От него пахло лавандой, он без труда привлекал всеобщее внимание – высокий, аристократичный франт. Когда он появлялся, все невольно начинали перешептываться о его личной жизни. Большинству хотелось оказаться к нему как можно ближе.
- Не буду утомлять вас длинными речами. Развлекайтесь, отдыхайте, сегодня нас ждет прекрасный вечер! – он осушил свой бокал, собравшиеся зааплодировали и последовали его примеру.
Федор не был исключением. Выпив, он перевел взгляд на Валерия:
- Это господин Павел. Один из двух братьев, о которых я упоминал. Второй – Петер. Эти братья – хозяева вечера.
-------
Фактурный, обнаженный по пояс мужчина, провел смычком по струнам виолончели, извлекая низкий, благородный звук.
Девочка в платье горничной снова понесла игристое. Ее напарница, одетая точно также, прошла по вагону, позволяя гостям поставить опустевшие бокалы на свой подносик.
Федя сел и жестом пригласил напарника опуститься рядом, затем он перевел глаза на спинку переднего сиденья. Разумеется, там была надпись:
«Боишься смерти. Можно подумать, ты живешь»  - Федя одним глотком допил свое вино. Как безысходно. Он крутил в пальцах прозрачный бокал. Вдоль сидений медленно шел подросток с волосами цвета овса и разносил закуски, что стоили целое состояние. Это были забавные маленькие печенья, между которыми погибли креветки и белый сыр.
- Как Вы? Волнуетесь? – ему хотелось положить голову на плечо подчиненного, но пока он был слишком трезв. Игристое облегчало многие вещи, однако самоконтроль Федора был слишком высок. Почему-то в обществе Тимофеева Федор трудно расслаблялся.
Федя заторможено посмотрел на спинку соседнего сиденья, что находилось перед коленями напарника – костистыми, точно кусочки льда из морозилки: «Я хочу застрять с тобой в лифте» .
У Феди перехватило дыхание. Неожиданно он резко смутился и, порозовев, сделал новый глоток вина.
Пара позади них вела размеренный диалог:
- Почему каждый год здесь?
- Деревенька удалена от центра, никакого надзора…
- Какое забавное название: НиШа… - смешок – Я слышал другой вариант: Ни-Шиша – раздался негромкий двухголосый смех.

Отредактировано Федя (2024-12-12 10:41:31)

«Деревенька!» - подумать только!  Федор был наглядным примером пословицы «всякий кулик свое болото хвалит». Как так: Ни-Шиша, какая невоспитанность.  – он с силой сжал зубы, борясь с желанием развернуться и пресечь обидный разговор позади.
Он любил Шпалы, считая их отличным городом; Федя был минипатриотом и хотел ставить на место всех инакомыслящих.  У нас сдуреть какой старый город, основанный самим князем Дубославом Вороватным! Вот и храм древний древнего века тому доказательство.
И завод, что стране всей нашей шпалы дает. Вот он. Стоит.
Желая поделиться своим горячим мнением, Федя поднял на стажера возмущенный взгляд, ища поддержки.
На самом деле, отец построил дом за чертой Шпал, на удобной, тихой развязке, от которой было удобно доезжать до Москвы. Земля дешевая, красиво – рядом лес –  и комфортно решать рабочие вопросы.

- Не уверен, что к Ласквину сейчас пускают, но знаю, что ему разрешены письма. Слышал, что он в отличных отношениях с соседями по палате, читает им лекции… - он снял перчатки и убрал в карман пальто – Все знают, что здесь специфичная публика. Но не все знают деталей и подробностей. Часть гостей была в масках.– Федя открыто посмотрел в лицо стажеру, без слов отвечая: кто шарлатан, а кто некрофил для большинства загадка.
Федя опустил глаза на либретто, что лежало у него на сиденье.
- Обещают лекцию от Пифии. И знаменитую гадательницу Вассу Черную. Я хочу попросить у нее расклад. – Федя мягко улыбнулся – Еще будет  Торальф, он умеет наносить защитные знаки на тело. Вот он. – Михайлов указал на крупного, мускулистого мужчину — не меньше ста двадцати килограмм весом — с пышной рыжей пиратской бородой. Торальф почувствовал взгляд, обернулся и подмигнул пндшникам.
- А еще он будет готовить мясо. – у Торальфа в руке был огромный рог, не похоже, чтобы в нем было вино. Скорее пиво или медовуха.
- …Нитеш… Это йогин, заклинатель змей, что исцеляет ядом… С ним я не знаком.  – Федя, теплый от вина, плавно двинулся. Он оказался чуть ближе к стажеру.
Федор осмотрел вагон.
Все рейсы в Шпальнике следовали от станции Завод, довозя пассажиров к жилым домам и кладбищам.
Михайлов любил трамваи. Была в них какая-то романтика. Прежде он ездил на них просто так, без цели. Отдыхал, смотрел в окно. Его нежность не утихла даже когда он увидел местный репортаж, о том, как трамвай во время гололёда переехал двух пешеходов. Горожане называли составы «травмай», отталкиваясь от слова «травма», но со временем этимология забылась.
Валерий наклонился к нему и тихо задал вопрос. Федя замер. Слова коллеги щекотали ухо. По боковой поверхности шеи пробежали мурашки. Мужчина заставил себя обернуться в ту сторону, куда указывал Валерий:
- Да, это ведьмы. Не только они. Думаю, их еще много. Они любят внимание. – он помолчал – И красивых мужчин, так что не теряйте времени. – что-то в душе неприятно скребануло, Федя повернул голову к окну надеясь увидеть деревья за стеклом, но увидел лишь свое отражение.

Дребезжащий и лязгающий трамвай мучительно полз в горку.
"Хоть бы не отказали тормоза"
Он вышел на финишную прямую.
Состав благополучно докатился до места назначения. Кладбище.
Нечисть десантировалась в маленький провинциальный морг, который располагался в весьма живописном месте — на городском кладбище, в помещении бывшей часовни. Квартировался морг очень символично. Классический трамвайный маршрут пролегал от центра города мимо следующих заведений: роддом, больница, военкомат, морг.
Из-за недостатка финансирования сломанные холодильники чинить было не на что. Да и помещений не хватало, поэтому производственный процесс вынесли на улицу. С боку часовни, бережно завернутые в черные мешки, аккуратной горкой лежали потребители. Сегодня стопочка была выше обычного: трупные холодильники требовались для охлаждения вина.
Внутри часовни, сурово оборудованной под повседневные нужды, горели свечи. Электрического освещения сегодня не предусматривалось, но теплого света огня было вполне достаточно. Контрастные тени придавали покрытым трещинами стенам средневековый вид.
Викторианские девочки быстро ускользнули вглубь морга, им нужно было заботиться о гостях. Овсяный мальчик встал около трамвайных дверей и помогал пассажирам выйти. Около первого вагона стояла его копия, только темноволосая.
Дружелюбный, невозмутимый санитар принимал у собравшейся нечисти верхнюю одежду.
Недалеко от входа разогревался большой очаг, нежно подсвечивая зиккурат из покойников. На этом очаге собирался готовить Торальф.
Федя с любопытством присмотрелся к огню очага и с улыбкой повернулся стажеру. Михайлову нравилось, что коллега поехал с ним, с Валерием ему не было одиноко в этой цветной компании.
Тот тоже выпил вина, что согревало. Улыбка Феди стала мягче и теплее:
- Пойдемте, мы приехали.

Отредактировано Федя (2024-12-12 23:29:51)

Федор скосил глаза на стажера, проверяя как тот выглядит. По мнению Михайлова выглядел Валерий отлично. Федор Никитич ощутил гордость и за себя: хорошо одел; и за Валерия: красивый мужчина в отделе.
Боковым зрением Федор заметил, что напарник торопливо перекрестился. Михайлов безэмоционально осмотрел окружающий пейзаж. Действующее кладбище, густо поросшее деревьями, что сейчас смотрелись темными тенями; небольшая церковь, отданная большевиками на практичные нужды города. Ходили слухи, что церковь хотят вернуть верующим, но Федор считал, что до этого не дойдет.
«Господь давно отвалил отсюда»
Оказавшись внутри морга, без верхней одежды, Михайлов ощутил себя свободнее. На нем был сильно приталенный блейзер, и мягко зауженные к щиколоткам брюки. Силуэт получился утонченным и женственным — Федя давно смирился с тем, что брутальным ему не стать. Оставалось пользоваться тем, что есть. В фигуре его было что-то юношеское, упругое; двигался он легко и грациозно.
К приезду гостей был готов фуршет. Множество блюд с пестрыми закусками, возле которых помещались симпатичные таблички с названиями.
Михайлов старался держаться поближе к напарнику. Свободным жестом расслабленного, гибкого человека он взял с подноса очередной викторианской девочки новый бокал игристого. По наблюдениям мужчины, девочек стало в два раза больше. Удобно.
Федя посмотрел на стол и наклонился к виску стажера:
- Брускетта – итальянский бутерброд. Кростини – маленький итальянский бутерброд. Пинчос – испанский бутерброд на шпажке. Топас – любая фигня к выпивке. Пинчос – рыбная фигня. – он поднял на Валерия застекленный взгляд, ему мучительно хотелось коснуться губами виска Валерия. – Вы можете брать все, что хотите: ни один человек при готовке не пострадал.  – Феде захотелось подхватить Тимофеева под локоть, но вместо этого он взял со стола крохотную тарталетку. Табличка гласила, что внутри песочной корзиночки был мусс из авокадо и говядина.
Дома Федя питался как попало, готовить ему было лень, поэтому сейчас он хотел воспользоваться шансом и развлечься. Устанавливать дружеские связи можно и позже. О какой дружбе может идти речь, когда хочется есть? Федор сделал новый глоток из своего бокала и прижался плечом к Валерию.
- В сущности, это обычная вечеринка, только с выкрутасами… Вы, ведь, были на выпускных. Обычная школа, Школа Милиции. Ведь так, да? Да?  - он немного наклонился вбок, заглядывая с высоты своего роста в глаза напарнику – Здесь все тоже самое.
Торальф, опрокинув в себя рюмку чего-то крепкого, махнул рукой:
- Кто хочет погреться у огня, милости прошу! Займемся грилем! Пива я привез столько, что захлебнуться можно! – он нес на обоих плечах по огромному бочонку пива. Бочки были из настоящего дерева: большие, зовущие, румяные. Стайка девушек и несколько мужчин, с возбужденным смехом двинулись за Торальфом.
- Думаю, он приехал без спутницы намеренно. – шепнул Федя куда-то под челюсть напарнику – Хотите пойти? Вы можете отдохнуть, подышать свежим воздухом. Думаю, с ним будет весело и легко. И… Сразу можно будет есть разные шашлычки. – Федор звучал нежно, успокаивающе. Он старался беречь коллегу, подобно тому, как Валерий берег его в драках.
Федя во второй раз, как прежде в квартире Гнилого, коснулся рукава подчиненного. Теперь несильно, почти бережно, будто стараясь позаботиться о напарнике.
Кажется, Михайлов хотел сказать что-то еще, но внезапно все разговоры  стихли. С непокрытой головой; пластичной, непринужденной походкой на импровизированный помост, за аналой, поднялся улыбающийся Петер. При всей изящности в его поступи была какая-то тяжелая величественность, в его шагах, как у варвара, который вышагивает по грязи завоеванных земель, в дорогих сапогах на меху. Он был очень похож на своего брата, но считывалась в нем б’ольшая тяжесть.
- Хорошей ночи, господа. Как приятно видеть вас всех. Мы с братом благодарны, что вы оказались здесь этой ночью. Сегодня вас ждет много всего увлекательного. О чем-то вы уже осведомлены, а что-то станет для вас сюрпризом. Уверен, скучать вам не придется. Выпьем же за ежегодный слет наших собратьев!  - он медленным, тягучим движением, выпил свое вино, после чего жестковато осмотрел зал.
- Отдыхайте, друзья мои. Сегодня наша ночь.
Слова  мужчины были встречены водопадом аплодисментов: все хотели развеяться.
Федор с тяжелым вздохом допил шампанское и взял новый бокал.
Аскетичный молодой мужчина объявил следующего оратора:
- Господа, сейчас нас ждет удивительная лекция от госпожи Пифии.
На сцену взошла немолодая, бесконечно красивая леди в одежде католической монахини. Она глотнула вина и ее сильный, уверенный голос завибрировал под куполом церкви.
- Вечный астральный атом эквивалентен вечному эфирному атому, и оба они действуют в параллельной вселенной. Глядите же, дети мои, вот точка внутри круга, а это – семь параллелей, благодаря которым стабильны атомы, сама суть параллельной вселенной, где люди, ангелы, чудовища и прочие…  Параллелей одиннадцать. Не семь! О, это совершенное число. Одиннадцать есть великолепие. Всё скрыто в этом числе… Одиннадцать параллелей, одиннадцать... Одиннадцать звёзд, одиннадцать сфер… одиннадцать чайных ложек…
Прекрасная блондинка-оратор начала терять сознание. Овсяные мальчики подхватили ее и бережно отнесли в тихую комнату.
Федор тепло зашептал в шею напарника:
- У нас есть перерыв. Чем хотите заняться? - он поднял на стажера горячий, яркий взгляд.

Отредактировано Федя (2024-12-16 15:53:53)

Не дожидаясь ответа, сотрудница Первого отдела отошла на приличное расстояние. Судя по всему, в их с Алексеем тандеме она исполняла роль, доставшуюся Валере: следить за своим спутником.
Тимофеев проводил девушку взглядом и проследовал за начальником. Его взгляд заметался между столами, на которых были разложены закуски. В большинстве своем, что называется, на один укус. Валера такое за еду не считал, но вариантов не завезли.
- На выпускных такого не было, - покачав головой, стажер взял с подноса тарталетку с икрой. Это была понятная еда, хотя, конечно, Валера привык к нормальным икорным бутербродам со сливочным маслом. Ну, как привык. На Новый год. Все остальные дни в году Валерий икрой не злоупотреблял – дорого.
Федя был к нему очень близко. Как будто даже слишком. Это немного удивило стажера. Он предполагал, что Федор, накатив шампан стаканского, пойдет ухаживать за всеми барышнями подряд и придется таскаться за ним, чтобы не пропустить момент, когда начальника нужно будет взять в охапку и унести в такси.
«Может и придется еще»
Валере было даже удобно, что Михайлов не отходил от него. Что еще стажер чувствовал по этому поводу, он быстро отложил в самый долгий ящик своего сознания.
Атмосфера, между тем, быстро становилась все более праздничной. Гости расслаблялись, пили, смеялись, что-то обсуждали между собой. Где-то встретились старые знакомые. Где-то завязывались новые знакомства. До Валеры долетали обрывки разговоров.
- Вы помните Зарецкого? Представьте, умер. Где-то в Нижгороде напился до беспамятства и замерз в сугробе.
- Какая жалость… значит, этот чудесный юноша осел в городском морге. Такая потеря.
С другой стороны обсуждали нечто совсем уж странное.
- Настеньку недавно приготовили. Ну, сами знаете, там очень хорошая семья, так что жизнь у нее до забоя была сладкая.
- Прямо как ее прожаренная задница, а? – последовал взрыв смеха. Валере стало неуютно. Он постарался отвлечься от болтовни гостей и сосредоточиться на ворковании начальника.
Федя горячо дышал ему в шею и что-то рассказывал. На его словах было тяжело сосредоточиться. Внимание здорово отвлекали блестящие, влажные глаза Федора под стеклами очков. Между бровей Валеры пролегла морщинка. Он понятия не имел, как реагировать, что отвечать. Федя что-то предлагал. Кажется, пойти поесть.
- А… да нет, я лучше с вами. – Тимофеев увидел, что мимо них пытается продефилировать крупный подвыпивший мужчина. Приобняв Федю за плечи, он мягко притиснул его к себе, чтобы здоровяк не задел хрупкого начальника.
После разговоров про Настеньку есть мясо ему категорически расхотелось. Валера свободной рукой взял бокал и в несколько медленных глотков опустошил его.
Шампанское он не любил. Это не водка и не пиво. Но все пиво сосредоточилось у Торальфа, а водки вообще не было видно. Да и пить крепкое на работе не следовало, а то они оба здесь же и заночуют.
Появление Петера прошло для Валеры почти не замеченным. Нарастающий чад кутежа сливался для него в одно огромное душное облако, полное запахов духов, пота, алкоголя и оглушительного грома аплодисментов, смеха и разговоров. Но не заметить Пифию он не мог.
- У меня в соседнем доме Ирка живет, она тоже, как выпьет, так же прорицать начинает, - беззлобно улыбнулся Валера. Сообразив, что слишком близко прижимает к себе Федора, он отпустил его плечи. Толкотня вокруг поумерилась. Все разошлись по небольшим кучкам.
- Чем заняться… а чем обычно на таких мероприятиях занимаются? – стажер слегка приподнял брови. – Вы вроде говорили, надо связи налаживать. Можно попробовать.
Он огляделся и вдруг увидел знакомую женскую фигуру. Валера с первого взгляда понял, кто перед ним, и на лице Тимофеева проступило искреннее удивление. Меньше всего он ожидал увидеть Марию на слете некрофилов, некромантов и прочих интересных личностей.
Тем не менее, выглядела вдова сногсшибательно и явно чувствовала себя, как рыба в воде. Прежде, чем Валера успел решить, стоит ли подойти поздороваться, Маша сама подошла к ним.
- Здравствуйте, Маша, - стряхнув с себя растерянность, поприветствовал девушку стажер. – Выглядите замечательно.
Рядом стоящий Федор отчего-то начал заикаться. Мысленно Валера его пожалел: кажется, появление любовницы всерьез обескуражило начальника.
«Может, он рассчитывал на новые... связи. А теперь, наверное, как-то неловко».
- Если честно, я мало что понял, - признался Валера. – очень загадочная дама.
Когда Мария взяла его под локоть, Тимофеев оглянулся на начальника, но тот не остановил их. Валера занервничал. Ему не хотелось отходить далеко от Федора.
- Да ничего с ним не случится, - поймав ход мыслей стажера, улыбнулась вдова. – он взрослый мальчик. Хоть и не всегда самостоятельный.
Не желая проявить неуважение к спутнице, Валера повернулся к ней. Они остановились возле стола, на котором высился Эверест из бокалов. Это было хорошо. С такого расстояния он видел Федю.
- Красное сухое, - один бокал Маша взяла себе, второй подала Валерию. – танцевать умеете?
- Нет, - честно признался Валера. – Последний раз танцевал на выпускном из девятого. Ну, как. Раскачивался под Наутилус. Вот это вот «Я хочу быть с тобой».
- Значит, будем раскачиваться, - ободряюще улыбнулась Мария. – между прочим, здесь можно заказывать музыку. Так что когда начнутся танцы, буду ждать приглашения.
- Обязательно, - Тимофеев постарался придать голосу энтузиазма. – А долго до них еще?
Ответить Маша не успела.
К Валерию подошла Белла и бесцеремонно прервала их разговор.
- Берите своего начальника и пойдем. У хозяев что-то случилось, просят помочь. Только аккуратно, чтобы не потревожить гостей. – она перевела взгляд на спутницу Тимофеева. – Извините, Мария Викторовна. Служба. Вы только больше никому, ладно?
Маша разочарованно поставила бокал и вздохнула.
- Конечно, Беллочка. Вы же меня знаете. Но… если вернете мне коллегу до начала танцев, будет замечательно.
Белла кивнула.
- Поняла, но уж как получится.

Поняв, что в томный вечер ворвалась работа, Валера ощутил искреннюю радость. Теперь он был уверен в себе и находился на своем месте. Оставалось отыскать начальника, который куда-то исчез за те десять минут, что они общались с Марией.

Отредактировано Валера Тимофеев (2024-12-18 12:01:01)

Искать пришлось долго. Белла уже скрылась в подвале, а Валерий все курсировал в поисках Михайлова. Спросить, где Федор, стажер стеснялся. Проще было поделить помещение на квадраты и искать самому. И только когда спустя десять минут этот маневр не увенчался успехом, Валера решился спросить. Он вспомнил, что Федя собирался заказать расклад у гадалки. Взглядом он отыскал миловидную девушку, которая раскладывала карты для усталого вида мужичка. Позолоченное покрытие карт загадочно переливалось, тогда как у кверента глаза были тусклые, как у дохлой рыбы. Мутный зрачок сохранял форму черной точки, не расширяясь и не сужаясь.
- Здравствуйте, - Валера подошел к столу. Мужчина никак не отреагировал, а гадалка приветливо улыбнулась.
- Я пока занята, - несмотря на улыбку, тон был твердым. Женщина явно не хотела отвлекаться от работы. Стажер кашлянул в кулак, но все же позволил себе настоять.
- Извините, что отвлекаю. – «мне только спросить» - Я тут начальника потерял, Федора Никитича. Михайлова. Он, вроде, к вам собирался.
Голос Вассы чуть смягчился, когда она поняла, что Валера не собирается лезть без очереди.
- Был, был. Минут пятнадцать назад. Кажется, он направлялся в сторону лестницы на второй этаж. Это во-он там. – Она указала изящным пальчиком в нужную сторону.
- Спасибо большое, извините еще раз, что отвлек. – Валера улыбнулся гадалке. Та дружелюбно кивнула в ответ и вернулась к своему занятию. За все время их разговора мужик с рыбьими глазами не пошевелился.

Идти на второй этаж не пришлось: Федор обнаружился под лестницей в обществе двух молодых женщин. Выглядел Федя не то пьяным, не то одурманенным – что ж, второе было бы понятно: девушки отличались потусторонней красотой гоголевской Панночки.
«Близняшки».
Воплощенная фантазия многих мужчин – две одинаковые красавицы, сосредоточенные на нем одном.
«Умеет он жить».
Валера чувствовал себя странно. Нельзя сказать, что он не ожидал чего-то подобного. Федор ясно дал понять, что настроен развлекаться. Возможно, останься стажер рядом с ним, он сейчас тоже обнаружил себя в темном углу, обнимающим одну из Панночек. Перед тем, как Маша увела Тимофеева за собой, Федор спрашивал, чем напарник хочет заняться. Видимо, речь шла о поиске тех, кто согласен пройти под лестницу.
В итоге Валера все, как всегда, пропустил – и Марию, и сестер. И Федю. Впрочем, не ново.
Но помимо легкой зависти, раздражения и фатализма (не в первый раз он упускал возможность как-то разнообразить личную жизнь, бывший оперуполномоченный Тимофеев чувствовал ревность. Это было удивительно, потому что ревновал он, понятное дело, не девушек, которых вообще видел в первый раз.
Лицо Валеры осталось непроницаемым. Он вообще умел сохранять спокойствие в очень стрессовых ситуациях. В действительно стрессовых ситуациях. Выругаться на необходимость зря пробегать полдня по снегопаду в куртке с разошедшейся молнией – да, мог, но подобные вещи не воспринимались им близко к сердцу. Это скорее была легкая эмоциональная разрядка, насмешка над бытовухой.
Он встретился взглядом с Федей. Тот был разгоряченный, распатланный. В том, как Михайлов огладил сестер по бедрам, прежде, чем отпустить, чувствовалась провокация. Валера счел это за насмешку и на мгновение с силой сжал челюсти. Потом устало выдохнул сквозь зубы и покачал головой.
- Да, собственно, никак. Просто по бокалу выпили, ну, она выпила. Я не успел – Белла пришла. – Тимофеев проводил взглядом сестер. Ему показалось, что на их ярких губах была не помада, и, присмотревшись к вышедшему на свет начальству, Валерий понял, что не ошибся.
- У Вас кровь. Возьмите. – Кто бы знал, что платок в нагрудном кармане пригодится. Тимофеев сам аккуратно приложил его к одному из порезов на шее Федора. – Идемте, а то мы все пропустим, - он едва заметно улыбнулся.

В подвале собралась разношерстная компания. Братья, Торальф и сотрудники Первого отдела о чем-то препирались. Увидев их с Федором, Белла, до того что-то доказывавшая Павлу, отвлеклась. Мельком глянув на Михайлова и оценив его состояние, она обратилась к стажеру.
- У нас, кажется, диверсия, - холодно проговорила женщина, - кто-то проник сюда и вскрыл бочки с отходами от ритуалов. Полагаю, это был кто-то из гостей. Нужно перекрыть выход и постараться вычислить, кто именно.
- Я протестую, - тон Павла был не менее ледяным. – Я полностью уверен во всех приглашенных. Это мои друзья и друзья моих друзей. Подозревать их – оскорбление. И для меня, как для хозяина вечера, в том числе.
- Паш, - рука Петера легла на плечо брата. – не нервничай ты так. Тебе вредно.
- Что за ритуал? – присутствующие расступились и Валера, наконец, увидел, из-за чего весь сыр-бор. По полу растекалась густая, бордовая жижа. От нее воняло разложением и постепенно этот запах пропитывал все, включая парадную одежду присутствующих.
- Не вашего ума дело, - ощетинился Павел.
Валера приподнял бровь, но в полемику вступать не стал. Белла скрестила руки на груди. Тимофеев поискал глазами Алексея: тот стоял возле стены, явно поддатый и потому растерянный.
- Мы теряем время, - процедила его напарница.

Взгляды присутствующих, после выданного Федором откровения, обратились на него. Белла удивленно хлопнула подкрашенными ресницами и ее лицо на мгновение утратило строгость. Оба брата уставились на Михайлова с глубоким непониманием, которое быстро перешло в неодобрение. Только Торальф, проявив неожиданную тактичность, рассматривал потолок.
Валерий тоже обернулся в сторону начальника. Изумление, которое отразилось на его лице поначалу, быстро исчезло. Не желая, чтобы Федор ощутил себя не в своей тарелке, Тимофеев улыбнулся, контролируя собственную мимику.
- Не за что, Федор Никитич. – очень спокойно и дружелюбно ответил стажер. – сочтемся еще.
Затем он вновь развернулся к присутствующим.
- Белла, простите, не знаю Вашего отчества…
- Степановна.
- Спасибо. Белла Степановна права. Пока мы с вами препираемся, товарищ, вскрывший бочки, скорее всего либо уже свалил, либо скоро свалит.
- Справедливо, - поддержала его Белла. – какое-то время он, вероятно, еще пробудет на вечере.
- Чтобы не вызвать подозрений, - качнул головой Петер. Павел тяжело вздохнул и взлохматил пятерней тщательно причесанные волосы.
- Слушайте, раз уж я здесь, - Торальф скрестил могучие руки на широкой груди. – давайте, может, закрою эту пакость. Да и подтереть здесь не мешает.
- Спасибо, - устало поблагодарил его Петер. – Мы с братом очень ценим твою помощь.
- Что будем делать? – Валерий, как младший по званию, предоставил Белле определять ход их дальнейших телодвижений. Та ненадолго задумалась. – начнем опрашивать?
- Нет. Нет, нет, нет, - Павел замотал головой. – о ритуале никто не знает… я думал, что никто. Если вы начнете спрашивать… вся конфиденциальность коту под хвост.
- Может быть, Вы просмотрите список гостей? – внес предложение Тимофеев. Он, казалось, был сосредоточен на обсуждении, но краем глаза все равно следил за начальником. Тот казался совершенно беззащитным, и легкая обида на него окончательно оставила Валерия.
«Закончим и нужно вызывать такси».
- Зачем? – непонимающе спросил Павел. У него явно шалили нервы и брат Петера с трудом мог сосредоточиться. Белла терпеливо пояснила:
- Подумаете, кто мог подложить вам такую свинью. Их и проверим первыми.
- Принято, - ответил за брата Петер. – у меня есть пара… подозреваемых. Но это так, додумки. И я попрошу вас, уважаемые, выяснить, откуда произошла утечка. О ритуале, повторюсь, никто не знал. Как следствие – об этом тоже.
Петер указал в сторону отходов. Лужа постепенно растекалась по полу и компания аккуратно отодвинулась в сторону.
- Полагаю, для нас на сегодня вечер окончен, - сказала Белла. – Леша, идем. Я тебя отвезу.
Алексей вздохнул, встал, и напоследок назидательно сообщил Федору:
- Лыжи – вот что нужно русскому человеку.
Затем он побрел к лестнице. Белла с кислым лицом последовала за ним. Валерий подошел к Федору и присел перед ним на корточки.
- Пойдемте, Федор Никитич. Я закажу машину. Он улыбнулся. Улыбка вышла почти ласковой, ободряющей. Странно, но Валера не испытывал негатива к полупьяному начальнику. Хотя казалось бы – тот отчаянно не хотел работать и соответственно переваливал всю ответственность на стажера. Тимофеев был не против. Он чувствовал себя, как рыба в воде, когда требовалось принимать решения. За себя и за того парня.
Валера поднялся и протянул Феде руку.

В такси они ехали молча: Федор спал. Валера сидел рядом с ним, следя, чтобы начальник не съехал с заднего сиденья. Таксист изредка поглядывал на них в зеркало заднего вида, но в основном был сосредоточен на разговоре по телефону. Говорил он на смеси русского с каким-то то ли южным, то ли восточным диалектом. Негромко играла музыка – быстрая, надрывная. Пел исполнитель на том же языке.
До дома Феди доехали быстро. Попросив водителя подождать, Валера осторожно помог Михайлову выйти из машины. Он довел его до дверей и, убедившись, что Федор попал в квартиру, поехал домой.

- Здравствуйте, - Валера перешагнул порог квартиры Федора. Он чувствовал себя неловко. На вечеринке Федор открылся ему с неожиданной стороны, и пока что стажер не знал, что с этим делать. Ему грело душу, что Михайлов назвал его хорошим напарником. Да и, по совести говоря, не только это. – нет, спасибо. Собирайтесь, я подожду.
Красивый халат никак не сочетался с несчастным фединым лицом. За те четыре дня, что Федор отсутствовал на работе, Валера несколько раз порывался его навестить. Один раз он даже дошел до подъезда дома, в котором жил Федя. Постоял с минуту, потом резко развернулся и чуть ли не бегом направился в морг. Там, взяв список гостей на прошедшем банкете, Валерий отправился проводить опрос. Иногда приходилось созваниваться с Беллой: она лучше знала, где живут посетившие вечеринку люди. Те, ожидаемо, не раскидывались адресами.
Дождавшись, пока Федор закончит со сборами, Валера первым спустился к машине и сел за руль. Он еще не знал, что ждет его в ставшей уже родной прозекторской.

Тимофеев смотрел в зеркало. Он был одет в намеренно испачканную рваную куртку, шапку, делающую голову похожей на яйцо (шапка была была из его собственного гардероба), видавший виды свитер и грязные джинсы. На ногах болтались разношенные ботинки размера этак сорок пятого. Валера мысленно поставил галочку: напихать в них бумаги.
Грач рассматривал подчиненного с видом творца, полностью удовлетворенного своим поделием.
- С покойника снял, - поделился он с Тимофеевым. Лицо стажера выразило напускную непроницаемость. – Как родное. Носи.
Валера прикрыл глаза. Когда открыл, его взгляд выражал обреченную решимость. Ему предстояло изображать бомжа.
Останки бездомных стали находить в Шпальнике и окрестностях неделю назад. Первый труп пролежал в кустах минимум месяц, прежде чем его обнаружили. Не реши подвыпивший мужик справить в этих кустах нужду, лежал бы и дальше.
Второй нашли на кладбище. Точнее, нашли ногу, руку и голову. Остальное до сих пор находилось неизвестно где. Обнаружил его Сергеша, собирая конфеты. Сергеша был человек неслабонервный и, позвонив ПНДшникам, дождался их на месте.
Третий лежал в лесополосе напротив железнодорожной станции «Шпалозавод». Этот был без рук и ног. И головы.
Сравнив «самовар» с найденными ранее конечностями, Грач сделал вывод, что это два разных человека. Итого у них было трое покойников на их район.
Валера созвонился с Беллой. На территории Первого отдела ничего подобного обнаружено не было. На совещании сотрудники Первого пришли к выводу: надо ловить на живца. Кроме того, следовало анонимно внедриться в общество бездомных, - идти на контакт с представителями закона те отказывались. То ли боялись, что самих заметут, то ли просто не верили, что им помогут. Держаться бомжи старались группками. В одну из таких, проживавшую недалеко от места обнаружения первого трупа, и планировалось отправить Тимофеева.
По легенде, Валера пришел в Шпальник из Нового Нижгорода и решил осесть в тихом месте. Ночью он якобы работал, помогая разгружать товар в магазине. Таким образом, он мог беспалевно приносить бомжам по нескольку бутылок портвейна, в одной из которых алкоголь был немного разбавлен. Надираться в дрова не годилось, но нужно было как-то войти в доверие. Да и спьяну люди гораздо охотнее делятся информацией.
- В восемь Сергеша за тобой заедет, - сказал Грач, глянув на часы. - За это время постарайся со всеми перезнакомиться.
- Понял, Вадим Георгиевич.
- А ты будешь принимать у него отчеты, - сообщил начальник Федору. – раз в два дня отчитывайся мне лично.
«Можно подумать, тут есть еще кто-то», подумал Валера, но вслух, конечно, ничего не сказал.

Благодаря помощи Федора, образ бомжа приблизился вплотную к идеалу. Пока Михайлов размазывал по джинсам мазь и скреб их пилкой, Валерий усиленно делал вид, что смотрит на себя в зеркале. Опускать взгляд к сидящему в ногах Феде он отчего-то опасался.
Из зеркала на Валеру-оперативника смотрел Валера-бомж. К неудовольствию Тимофеева, этот образ ему подходил, как родной.
Всю дорогу Сергеша, поглядывая на Валерия, ухмылялся и отпускал колкие комментарии. Половину его лица закрывала повязка, но Коромыслов был куда бодрее, чем его хмурый пассажир.
- А давай я тебя сразу к церкви отвезу? Подаяние просить выгоднее, чем в этом вашем психдиспансере куковать!
Валера кисло посмотрел на Сергея. Тот, довольный своим чувством юмора, ухмылялся до ушей.

Высадив недовольного пассажира неподалеку от теплотрассы, Сергеша, насвистывая дыркой в верхней челюсти, уехал. У него впереди была возможность жирно подзаработать – в глухой деревеньке в часе езды от Шпал умерло сразу два деда.
Валера растерянно осмотрелся и увидел трех маргинального вида мужиков, в рядок сидящих на теплой трубе и смоливших окурки. Прочистив горло, Тимофеев двинулся к ним. Знакомиться.
Приняли его радушно. Двух бомжей звали так же, как недавних братьев-некромантов – Петр и Павел. Один из мужиков оказался женщиной. Женщину звали витиевато – Кларисса.
- Да Кларка она, - ухмылялся ее «муж», хватая Клариссу пониже спины. Кларисса была застенчива, говорила мало и только улыбалась желтыми зубами. Поделившись с новыми знакомыми остатками сигарет («обронил кто-то, а мне повезло»), Валера осторожно приступил к выкачке информации.
Напрямик он, разумеется, не спрашивал. В основном говорили о том, что народ пошел жадный, что через пару месяцев Новый год и надо уже сейчас потихоньку готовиться, что у Петра есть собака – приблудившийся двортерьер – и он сделал ей ошейник из найденного в помойке старого брючного ремня.
- Не, ну а че? Этот ремень либо носить, либо вешаться на нем, - чесал засаленную бороду местный Петер. – а у меня вроде свой есть. А Бублику ошейник нужен, чтоб видели, что он хозяйский.
Валеру не спрашивали, как он дошел до жизни такой, и он таких вопросов не задавал. В основном разговор крутился вокруг вопросов быта. Тимофеев, не забывая болтать, чтоб сойти за рубаху-парня, рассматривал собеседников. Клара и Павел были парой, и, казалось, парой счастливой. То он ей прядь грязных волос за ушко уберет, то она поправит ему пиджак, который велик тщедушному мужичку на два размера.
- А вы давно вместе? – праздно поинтересовался Валера. Павел довольно улыбнулся.
- Пять лет. А все как в первый месяц. Люблю ее, дуру такую! – он крепко обнял возлюбленную и та хрипло рассмеялась.
- Сам дурак! Вы его, Валерочка, не слушайте!

Самым сложным оказалось привыкнуть к запаху давно немытых тел и нечищеных зубов.
К вечеру они вместе распили бутылку портвейна. Валера пообещал привезти еще: по легенде, он работал в магазине грузчиком и большую часть зарплаты получал дешевым алкоголем.
- Рано тебе еще спиваться, Валер, - качала головой Клара, делая глоток из пластикового стаканчика. Тимофеев виновато улыбнулся, но ничего не ответил. Ему было жаль этих людей. Им хотелось как-то помочь.
«Найди тех, кто их жрет».

Убедившись, что за ним не наблюдают, Валера сел в служебную машину. За рулем был Сергей. Федор расположился на заднем сидении.
- Пока почти ничего ценного, но зато я теперь вроде как свой, - Валере жутко хотелось помыться, но он не был уверен, что стоит это делать. Где это видано – бомж, пахнущий арктической свежестью?
«Скажу, на работе разрешают сполоснуться. Хотя какой нафиг душ в магазине? Блин».
На щеках стажера был легкий румянец и от Тимофеева пахло дешевым алкоголем. Он пил медленно и мало, ссылаясь на слабое здоровье. Бомжи понимающе кивали. Но совсем отлынивать от совместного распития не годилось.
- Их здесь трое. Двое мужчин и женщина. Один обмолвился, будто был еще кто-то, но почти сразу свернул с темы. Думаю, завтра, когда привезу им побольше алкоголя, получится что-то узнать. – Валера помолчал. – закиньте меня в магаз по дороге, пожалуйста.
Он хотел купить новым знакомым доширак, хлеб и немного сигарет.

Убедившись, что за ним не наблюдают, Валера сел в служебную машину. За рулем был Сергей, который и отвез его по обозначенному Федором адресу. Надо отдать Коромыслову должное: он ни разу не покривил носом, пока вез Тимофеева к «Бару».
Михайлов его уже ждал. При взгляде на шефа Валера ощутил зависть. Тот был чистый и перед ним стояли две стопки. Стажер поздоровался и сел напротив.
- Пока почти ничего ценного, но зато я теперь вроде как свой, - Валере жутко хотелось помыться, но он не был уверен, что стоит это делать. Где это видано – бомж, пахнущий арктической свежестью?
«Скажу, на работе разрешают сполоснуться. Хотя какой нафиг душ в магазине? Блин».
На щеках стажера был легкий румянец и от Тимофеева пахло дешевым алкоголем. Он пил медленно и мало, ссылаясь на слабое здоровье. Бомжи понимающе кивали. Но совсем отлынивать от совместного распития не годилось.
- Их здесь трое. Двое мужчин и женщина. Один обмолвился, будто был еще кто-то, но почти сразу свернул с темы. Думаю, завтра, когда привезу им побольше алкоголя, получится что-то узнать. – Валера помолчал. Утром надо будет зайти в магазин.
Он хотел купить новым знакомым доширак, хлеб и немного сигарет.
Покачав в пальцах предложенную рюмку, Валера все-таки отставил ее на стол.
- Спасибо, но воздержусь. Мне на сегодня хватит. – он усмехнулся. – интересные у вас источники информации… когда надо, мы стараемся.
По большому счету, все так и было. И у Валерия, и у большинства его коллег (тех, кто не закодирован, а закодированных на такие задания не отправляли) после достижения определенного уровня градуса включался определенный режим. Это было состояние, в котором легко становилось разговорить собеседника, воспринять полученную информацию и не спалиться самому. Иногда, уже после, хмель накрывал. Но только после того, как ценные сведения получены, записаны и можно расслабиться.
Валера посмотрел на часы. Половина десятого. В районе шести утра ему нужно будет вернуться на место, а значит, встать в четыре-половине пятого. Он чувствовал себя немного расстроенным из-за того, что не успел за один день узнать ничего полезного, хотя и понимал, что это нормально.
- Минутку.
Есть дома было нечего, да и готовить у Тимофеева сил не было. Он подошел к барной (буфетной?) стойке. За ней стояла барменша (буфетчица?). Она тоже носом не покривила: такая публика, как бомжеватый Валерий тут невидалью не была. Стажер даже удивился, что утонченно-нарядный Федор выбрал это место. Здесь на туалете висел здоровенный амбарный замок, чтоб с улицы не забегали подростки и бомжи.
Последним вход дозволялся, но при условии хотя бы минимального заказа.
Выпросив за двести рублей тарелку борща и бутылку минералки, Валера вернулся к столу. В борще плавала ложка сметаны. Ему даже положили крохотную городецкую булочку.
- Не против?.. – не то что бы он спрашивал разрешения. Скорее извинялся за свое приземленное поведение. Федя, как девушка на свидании, от еды воздерживался. Тарелку с салатом ему заменяла стопка.
Немного подумав, Валерий, у которого теперь в желудке плескалось несколько ложек борща, все-таки взял свою стопку. Отсалютовав ею начальнику, выпил и заел куском мяса из супа.
- А Вы как день провели? – поинтересовался он. – Вадим Георгич, вроде, собирался вас на опрос свидетелей отправить. Скольких за сегодня успели пройти? Есть какие-нибудь новости, с чем можно работать?
Тимофеев не отдавал себе отчет в том, что устраивает допрос. На его взгляд, дело с бочками не терпело отлагательств. И то, что сейчас ему приходилось волей-неволей отстраниться от работы по нему, пусть и в пользу не менее важного дела, стажеру сильно жало. Кроме того, он не был уверен, что ленивый Федор не прозевает время, пока у свидетелей свежи воспоминания.

Валера не стал спрашивать, почему свидетеля нельзя было достать из шкафа. Вероятно, это было потенциально опасно для здоровья и, возможно, жизни.

Следующую неделю Валера бомжевал. Он рассказывал «собратьям по несчастью» наполовину выдуманные истории «с работы», пил с ними портвейн, слушал про их невзгоды. С «работы» же приносил нехитрые подарки: портвейн, шоколадки, булочки. Один раз Клара, отведя Тимофеева в сторонку, застенчиво попросила у него привезти зубную щетку. Валера выполнил просьбу и заодно привез еще и пасту. Женщина выглядела такой счастливой, будто ей подарили лимузин.

К выходным ситуация с чудовищем, орудовавшим в окрестностях Шпалозавода, немного прояснилась. Подпоив собеседников, Валера взялся рассказывать лагерные страшилки и был предсказуемо перебит.
- Детские сказочки это все, - Павел, обнимая Клариссу, дремавшую у него на плече, покачал нестриженой головой. – вот у нас тут реальная история. Да вот прям щаз происходит.
- Что за история? – Валера тут же навострил уши, но выглядеть при этом старался расслабленным и недоверчивым. То, что он услышал, его не удивило. Петя и Паша делились уже знакомыми по материалам дела подробностями: расчлененные тела, отделенные части которых находили далеко не всегда. Одного из погибших Павел знал лично.
- Мы, когда с Кларой свадьбу справляли – ну, без расписки, конечно, у нас и документов нет. Так, гульнули немного, я ей кофточку из благотворительного фонда подарил. Ну и вот. Леха у нас был в гостях. Тихий такой парень, пройдешь мимо – не заметишь. Жил один, в лесополосе. Бомжевать стал недавно, ну, как недавно – года не прошло. У него не все дома были, вроде как. Сам с собой разговаривал. Зверей сбитых собирал и рядом с шалашом хоронил. Вот его первым нашли.
- А вообще, вы многих тут знаете? – спросил Валера. Он вспомнил Леху: первый труп на поздней стадии разложения, найден возле импровизированного шалаша. Лицо было сильно изуродовано, опознавали его по одежде. У него еще все конечности были на месте.
Петр задумался.
- Ну, кое-кого знаем. Народ в основном на свалке трется. Но мы туда не ходим. Там порядки зверские, хуже, чем в тюрьме.

Когда раздался звонок в дверь, Валера как раз готовил ужин: варил пельмени. На столе у него стояла неполная бутылка водки, стопка и банка сметаны.
Открыв дверь, Тимофеев посторонился.
- Проходите, - щелкнул замок. Валера всегда запирал двери. Открытая дверь – приглашение для разной нечисти, от вурдалаков и грабителей до серийных убийц.
- Присаживайтесь. Ужинать будете? Я на двоих варил, так что не стесняйтесь.
Он поставил на стол еще одну стопку и тарелку с ложкой. На Тимофееве были домашние спортивные штаны, застиранная любимая футболка с гербом Российской Федерации и сланцы.
- У меня новости.

-От входной двери налево, - кивнул Валера в сторону коридора. Поскольку Федя жил в похожих условиях, заблудиться ему не грозило. В типовой застройке все было одинаково: слитный санузел, небольшая кухня с «холодильником» под окном и встроенный шкаф в узком коротком коридоре. Хозяин квартиры, которую снимал Валера, разрешал держать животных детей. Тимофеев помнил его дословно: «хоть бордель разводи, а в шкаф не лезь». Теперь, благодаря ему, Валеру мучило болезненное любопытство, которое пока держалось на честном слове и обещании «не лезть».
Стажер разлил по стопкам ледяную водку, разложил пельмени, щедро залив их бульоном, и открыл сметану.
Небольшие, аккуратные пельмешки грелись в прозрачном бульоне с перцем и лаврушкой. От тарелок шел густой, горячий пар.
Валера сел за стол, дождался начальника и выпил одновременно с ним. Обжигаясь брызнувшим из-под тонкого теста мясным соком, закусил пельменем и шлепнул себе в тарелку ложку сметаны.
Временами проявлявшаяся у Михайлова картавость Валеру не напрягала. Он, скорее, находил это очаровательным.
- Надо будет сделать совместное фото, - улыбнулся стажер, - у меня еще ушанка с гербом есть. И Вам купим.
Улыбка сошла с лица Валеры, уступив место сосредоточенности.
- В общем, слушайте. Наш первый труп опознали как бомжа Леху, мне про него рассказывали. Странный пацан был, не в себе, возился с разными мертвыми животными. Сам вроде не убивал, но у своего шалаша целое кладбище падали устроил.
Он отложил ложку, оперся локтями о стол.
- Я звонил Грачу. Он говорит, Леху опознала какая-то соцработница, когда одежду в ориентировке увидела. Он, оказывается, не совсем бездомный, была у него какая-то недвижимость в городе. И диагноз был: параноидная шизофрения. Бред преследования. Лекарства она ему приносила, а один раз пришла, - а его нет. Заявление подавали, но так и не нашли... Живым.
Тимофеев потер висок, собираясь с мыслями.
- Есть еще информация. Мне сказали, тут где-то есть большая свалка. Там тоже живут, но порядки другие. Люди со всей области. Делятся на касты. Кто-то металл собирает, они вроде как местная элита, кто-то макулатуру, кто-то совсем уж мусор. Я эту иерархию не запомнил. Перейти из одной касты в другую почти нереально, если только связями не обзаведешься. Вот там всякое бывает: и драки, и убийства, о которых никто не знает. Людей не ищут, некому. Так на свалке гнить и остаются. Плюс, там определенная текучка кадров: кто-то приходит, кто-то уходит. Найти кого-то конкретного сложно.
Тимофеев помолчал. Надо было подвести некую черту под всем вышесказанным.
- У меня пока две версии. Либо Леха этот, которого закопали, никакой не Леха – а настоящий вместо себя подставного гуся уложил и теперь где-то бегает. Либо кто-то со свалки. Может, гастролер, а может, тот, на кого не подумают или боятся. Если на свалке бывали подобные случаи, мы о них не знаем, а следовало бы. Но там абы с кем разговаривать не станут, даже если меня отправлять – пока стану своим, еще кого-нибудь съедят. Надо быстрее.

Была, на самом деле, и третья версия. По ней Леха был давно покойник, на свалке ни сном ни духом не знали, что происходит, а убивал всех кто-то совсем залетный. Человек или существо, занимавшийся этим, выбирал жертв среди никому не нужных осколков общества. Он не выслеживал кого-то конкретного. Брал, что дают.
Причиной смерти всегда являлся болевой шок и обширная кровопотеря, что не удивляло при таком количестве повреждений. Часть из них наносилась прижизненно.
Но эта третья версия ставила их в глухой тупик, а потому работать следовало над первыми двумя. И уже если обе окажутся несостоятельными…
Валера не привык, что его хвалят за работу. Ему за нее зарплату платили – почти всегда – и этого было вроде как достаточно. От того, что Федор снова его похвалил, Тимофеев смутился. Он хорошо запомнил, как Михайлов назвал его хорошим напарником на некро-вечеринке. Заботливо отложил эту похвалу на полочку, а тут еще одна подоспела.
- Спасибо, - Валера неловко качнул головой, и сосредоточился на пельменях. Он обходился без салфеток, вытирая рот тыльной стороной ладони. – да, что касается опроса по бочкам. У вас нет информатора в… той среде? И можно еще обслугу проверить, может, они обычно поразговорчивее. Но я считаю, что в прерогативе должны быть бомжи. В деле "о бочках" пока не обнаружено трупов, а вот среди бродяг их уже несколько.
Он заново наполнил стопки и отодвинул от себя пустую тарелку. Ел Валера очень быстро, чтобы не тратить время, которое можно было использовать более продуктивно. Работать, например.
- Еще насчет бомжей. Как я понял, никто с новенькими там не церемонится, так что вряд ли мне все выложат, как на духу. Хочу попытаться отправить туда кого-то из своих.
Последнее слово подразумевало уже знакомых Тимофееву бомжей.
- Но пока что ума не приложу, как это сделать, не ломая прикрытие и не привлекая внимание потенциального преступника. В принципе, можно попробовать через водителей мусоровоза или сторожа. В любом случае, дело не быстрое.
«Пока мы ищем, может пострадать кто-то еще».
- Все еще непонятно, нечисть это или обычный человек. Отдел полиции передал дело нам, но и у них кто-то должен работать в этом направлении. Если вы узнаете, кто, я с ним встречусь, обменяемся информацией. Может, у них есть какие-то связи в местной маргинальной среде. Так было бы проще успеть, пока никого опять не съели.
«Откуда такая уверенность, что преступник ест свои жертвы?»

Валера хотел сказать, что они собрались в первую очередь говорить о мертвых бомжах, а не ужинать, но промолчал. С его точки зрения, это ужин был дополнением к бомжам, а не бомжи к ужину.
Последний пельмень был использован в качестве закуски к очередной стопке.
- Не всегда, - честно ответил он. – в девять лет я хотел быть священником. Потом хотел уйти после девятого и выучиться на какого-нибудь слесаря или электрика, но мать истерику закатила. Доучился до одиннадцатого. В армии в основном чистил картошку… над очередным тазом картошки меня и осенило.
Федины стихи ему понравились. Валера сильно заподозрил, что Грач обиделся не на них, а на своего приятеля, который отколол шутку. Лицом к лицу с Михайловым-старшим Тимофеев еще не сталкивался, но догадывался, что там интересная личность.
- С юмором у вас папа.
Валера встал, собрал пустые тарелки и отправил в раковину. Вроде как их диалог на сегодня был исчерпан, но стажеру не хотелось, чтобы Федя уходил. Начальник чем-то его сильно цеплял. То ли своей очаровательной непосредственностью, которая удивительным образом мешалась с застенчивостью. То ли блеском в томных глазах. И еще – улыбкой. Улыбка делала лицо Михайлова по-особенному красивым. Валера не привык осознавать красоту людей своего пола, но тут это осознание обрушилось на него волной и затопило мечущееся сознание.
- Вы торопитесь? – ровным голосом поинтересовался Тимофеев. – я собирался заварить чай, если не торопитесь, оставайтесь.
Он, чувствуя себя деревянным, взял небольшой фарфоровый заварочник с отколотым краем носика. Засыпал черный чай.
Пока вода кипятилась, Валера не знал, куда деть руки. Он остановил бегающий взгляд на подоконнике. Там стояла пепельница.
- Не возражаете, если закурю? – на самом деле, курить ему не особо хотелось. Просто Валера пытался найти себе какое-то привычное, понятное занятие, чтобы не разбираться со внезапно свалившимся осознанием фединой привлекательности.

- Разумеется, - Валера приоткрыл форточку в деревянной раме. В квартиру ворвался гомон со двора. Обычно Тимофеев избегал открывать окна: его раздражал непрекращающийся шум. Но сейчас перекличка чужих голосов была даже кстати, она отвлекала от путаницы в мыслях.
- Галь! Гаааль! – возле подъезда не было даже лавочки, но почему-то именно здесь вечно собирались пожилые обитательницы дома, чтобы обменяться новостями. – ну чего, до сих пор блюет?
Тимофеев подумал про кота.
- Блюет, Тань. Уже не знаю, что делать! Ромашковый чай ему заварила, так у него аллергия пошла. Ну ничего, родители завтра приедут, пусть лечат, а то скинули на меня, а я сама еле хожу. Тем не корми, этим не корми, аллергия у него, непереносимость того-этого пятого-десятого! Выдумали тоже! Растят из пацана неженку. То не ест, это не ест. У меня все ел!
- Пусть, пусть, нечего по заграницам мотаться. Наотдыхались, ну вот теперь и получайте. Набаловали его, организм нормальную еду не принимает. Вот и блюет.
Судя по всему, речь шла про внука Галины. Валера ему от души посочувствовал.
Закипела вода в электрическом чайнике, и Тимофеев, потушив окурок в хрустальной пепельнице, залил кипятком заварку. Он старался не слишком откровенно пялиться на начальника. В изящных пальцах с аккуратными круглыми ногтями тонкий мундштук выглядел удивительно гармонично.
- Наверное, вашим папой и Вадимом руководит дух соперничества, - улыбнулся стажер, ставя две чашки. Достав из верхнего шкафчика пакет с лимонными вафлями и положив на стол, Валера подошел к окну, чтобы закрыть форточку.
- Кирилл! Кириииииилл! – перекрикивая сигнал детской игрушечной машины, в которой означенный Кирилл уверенно выезжал на проезжую часть, к нему неслась истощенная высокая женщина. Кирилл, молча и неотвратимо, вырулил с тротуара на дорогу, но не справился с управлением. Машинка перешагнула бордюр. Кирилл вывалился и заорал благим матом.
Валера хлопнул форточкой.