Ньон чуть прижал то ухо, что приласкал хозяин, после чего коснулся себя в том месте, где только что были пальцы господина. Это место еще слабо хранило его запах, несмотря на то, что рыбные вторженцы сильно глушили атмосферу своим морским шлейфом.
Хозяин пошел командовать своими войсками: Ньеном и, отчасти Рэндалом. Ньон устало поплелся за ним. Ожидалась бойня - это плохо. Ожидался вкусный обед - это хорошо. Кот был православным, рыбный четверг казался ему правильным явлением.
Зрачки Ньена были расширены. Он вошел в режим охоты, его кровь кипела от адреналина. Время убийств. Наконец-то! Наконец-то хорошие, сочные убийства, а не ловля утопленников на крючок. Ньену не терпелось подраться, он уже давно хотел посмореть на внутренности врагов. Темперамент требовал от кота разрядки.
Приказ хозяина: убить всех.
Да! То, что надо! Убить! Выпотрошить, изрезать своими острыми, точно макетник, когтями, уничтожить. Давно не было такого хорошего шанса.
Хищник сжался. Он, не мигая, смотрел на морского Жреца, внимательно подбирая нужный угол, чтобы впиться тому точно в горло.
Когда-то давно он читал, что животные от рождения владеют высшей математикой, безупречно решая самые сложные инженерные задачи во время охоты.
Ньен не знал высшей математики в человеческом ее понимании, но прекрасно умел нанести идеальный удар, чтобы его жертва мгновенно потерял над контроль над собой.
Охотник коротко рванул вперед, сбивая с ног Жреца и неотвратимо рарывая ему глотку хорошо заточенными зубами. 
Ньон беззвучно молился. Он надеялся, что души рыб-мучеников, приняв страшную смерть от клыков Ньена, сразу попадут в морской рай и там обретут счастье. Господь милостив, он любит всех своих детей, даже если у них выросли жабры и отвалилось чувство личной гигиены.
Раненный перепончатым плавником Себастьян грустно и тихо стонал, изредка перекатывая кудрявую голову от одного плеча к другому. Удар пришелся под ребра. Бледно-розовая кожа человека окрасилась его же кровью.
Под действием беспощадной гравитации, бурые капли медленно ползли вниз. Кровь достигала пентаграмм, написанных на теле Себастьяна и магические узоры оживали, обретая странную, почти осязаемую мощь и силу.

Хозяин пропал. Ньон сиротливо озирался, боязненно прижав уши к светловолосой голове. Где господин Лютер? Где? Где?.. Кот пошел скитаться по дому, тихо и уныло подвывая. Старославянские молитвы перемешались с пасмурным мяуканьем. Стало печально и одиноко. Как себя утешить? Где найти любимого покровителя? Ньон безрадостно заглянул в шкаф.
Хозяина там не обнаружилось, зато обнаружилась его одежда. Тоже неплохо. Ньон бережно снял с вешалки небесно-бирюзовое платье и, глядя на себя в зеркало,  приложил наряд к своей широкой, но впалой груди.
Челюсти Ньена влажно резали тела водных людей, точно секатор тонкие цветочные стебли. Кот упивался азартом схватки, собственной жестокостью и податливостью противников. Ему было плевать на слабость своих жертв, ему не нужна была честная борьба. Если эти рыбы так глупы, чтобы вторгаться на его территорию, пусть получат по заслугам. Ньен превратит их в фаршмак.
Ньен увлеченно шинковал рыбов, когда вдруг заметил, что чего-то не хватает. Куда-то пропал господин. Кот замер, выпуская из когтей очередную едва дышащую жертву. Пропал хозяин!
Ньен долго и тоскливо мяукнул.
- Господин Лютер! Мау! - тело жаберного послушника мягко выскользнуло из лап палача и слабо содрогнулось в предсмертной конвульсии. Кот начал противно выть, пытаясь вызвать господина обратно.
Раздался странный треск, словно кто-то рвал руками прочный лен, а затем в центре напольной пентаграммы появился Лютер.
- Ммммау!  - Ньен бросился хозяину в ноги - Эти бездари призывали Вас, хозяин!  - кот влажно сглотнул от восторга - ...давайте съедим их сырыми. Сейчас же.  - он опасливо потерся острым ухом о бедро  хозяина. Было чуть страшно: вдруг после телепортации Люиер изменился?
Себастьян приоткрыл помутневшие от кровопотери глаза и, увидев перед собой Рэндала, снова закрыл их. Пальцами одной руки он попытался зажать рану на боку, а вторую положил себе между ног: без одежды он чувствовал себя тошнотворно-уязвимым.
В дверном проеме с тихим шорохом голубого шифона, почти незаметно показался Ньон, одетый в платье Лютера. Кот вышел на разведку. А если нужно, то и в бой в с опасными рыбо-людьми. Теперь, когда на нем была бирюзовая броня, он был готов защищать господина шифоновой грудью.

- Господин, Вы опять Дома! - он нежно прижался к груди хозяина и смущенно замурлыкал. Он стеснялся танцевать. 
Ньен медленно поднял голову и посмотрел на томную пару. Взгляд его был напряженным. Ньон понял, что если еще немного помедлит, крысолов его оттеснит и сам будет обниматься с Лютером.
- Да, сэр. С удовольствием. - на его губах показалось что-то вроде улыбки и кот слабо качнулся в подобии венского вальса. Ему стало очень хорошо, он чувствовал себя красивым: топазовое платье идеально походило к его глазам.
Хозяин пах удовлетворением, силой и чуть-чуть рыбкой: это нравилось коту, он чувствовал себя в безопасности. Нет никого сильнее и лучше Лютера.
Ньен с остервенением вспорол живот  последнему послушнику и со злостью запустил руку в его нутро, жестким рывком вытаскивая все лишнее, точно повар потрошащий рыбу. Кот выглядел агрессивно. Почему он помог спасать Дом от морских захватчиков, а танцевать позвали недотепу в платье? Пальцы Ньена рывками ощупывали очередное мертвое тело. Вот оно. Под хламидой одного из послушников обнаружились обычные прозаичные джинсы. В кармане этих джинсов охотник нашел открытую пачку сигарет. Курящая рыба.
Ньен хорошим пинком отпихнул от себя рыбную падаль и вышел на улицу. Там он вытер испачканные кровью ладони об одежду, после чего неспешно и зло затянулся.
Почему кому-то танцы, а кому-то ливер?
Себастьян, про которого забыли все, кроме его хозяина, и, возможно, Кью, рвано дышал. Когда изогнутая игла - возможно хирургическая, но вероятнее все-таки портновская - прошила его кожу, он крупно вздрогнул и тихо, почти спокойно, зашептал:
- Рэндал, убери руки. Просто убери руки.

Утверждение Рэндала было настолько логичным, что Себастьян не нашелся, что возразить. Да и смысл? Когда Рэндал накладывал очередной стежок, тело человека крупно содрогалось от боли. Себастьян больше не сопротивлялся, он просто молча скреб побелевшими пальцами мокрый пол. Под ногтями черной дугой скопилась кровь: его собственная, перемешавшаяся с кровью мертвых рыб.
В какой-то момент, устав от полевой хирургии своего рабовладельца, он сделал размазанное движение и медленно стащил с Рэндала квадратные очки. Очки сползли с Рэндала вместе с его глазами. 
Ньон тихо и нежно мурлыкал даже когда хозяин уже ушел, прислонив его к стене. Какой же хозяин заботливый и умный. Коточел с любовью посмотрел вслед Лютеру и достал из кармана маленькую самодельную открытку в виде сердечка. На открытке по-русски были написаны стихи:
"Наш хозяин красив, каждый глаз - чернослив!"
Этот полный чувств кусочек картона Ньон уже давно хотел подарить господину, но, терзаемый стеснением, все никак не решался.
Кот бережно снял платье: оно не стало его частью, так как уже принадлежало Лютеру. Под платьем оказался привычный желтый костюмчик.
Ньон убрал шифоновое сокровище и осмотрелся: следовало убраться. С чего начать? Чем разгребать весь этот морской погром? Неводом? Палочками для сашими? Рыбочисткой Рэндала? Выбор Ньона пал на вилы: сначала сгрести всю рыбу к холодильнику, а потом понемногу грузить в морозильную камеру. Еда! Теперь, когда рыболюди перестали быть одушевленными созданиями и превратились в продуктовые запасы, кот больше не грустил, он просто хотел есть. Ньон сглотнул и ласково улыбнулся рыбьей голове.
Ньен не столько услышал, сколько кожей ощутил приближение хозяина: охотника коснулась Тьма, заставляя трепетать от подступающей паники. Кот резко обернулся, в его расширившихся глазах плескался отчетливый страх:
- Хозяин... Я... Да. - Ньен прижал уши и опустил голову, предчувствуя, что одним только колпачком с позорной надписью ему не отделаться.
Коту было страшно. Но было и еще кое-что. Своей выходкой он крепко перетянул внимание хозяина на себя, пусть это было и негативное внимание. Хозяин смотрел только на него.
Ньен выпустил табачный дым через ноздри и загасил сигарету о собственную ладонь. Испытанная боль заставила кота скривиться. Он, все так же не поднимая головы, опустился перед Лютером на колени.

От внезапной боли, что коснулась чувствительного места, Себастьян отчаянно закричал, после чего его сознание окутала успокаивающая темнота.
Громкий крик человека вспугнул Ньона, который не смог устоять перед прекрасными рыбами и тайком жевал кусочек морского послушника. От резкого звука коточел поперхнулся, и, спешно проглотив сворованный рыбный плавник, спрятался за холодильник. Он - вор! Украл еду хозяина! Срочно исчезнуть! 
Не так давно Рэндал нашел в Доме книгу "Искусство кройки и шитья". Сейчас, когда его глаза смотрели куда-то в неизвестность, снятые вместе с очками, Рэндалу приходилось действовать по наитию. Трудности никогда не пугали Айвори-младшего, любые жизненные неурядицы он встречал с неизменным оптимизмом и жестокостью.
Сегодняшняя хирургическая заминка не стала исключением.
Хороший ответственный хозяин никогда не спасует перед сложностями, а всегда сможет помочь своему питомцу, что бы ни случилось. Руки Рэндала, убранные в некогда белые перчатки, проворно накладывали все новые и новые стежки. С каждым его движением, тело Себастьяна приобретало все более мучительное сходство с творением Виктора Франкенштейна.
Ньен замер перед господином, боясь пошевелиться. Приговор был вынесен. "Христианский лагерь".
Звучало просто кошмарно.
С другой стороны, могло быть и хуже. То, что хозяин был сыт после смачной расправы над рыбьим народом, настроило его на возвышенный лад. В противном случае, кто знает, вдруг господин Лютер решил бы съесть непослушного кота? Толка-то от него все равно нет.
Однако, его не съели. Неравное напряжение понемногу отступало, ему на смену толчками приходило расслабление. Не выдержав, Ньен упал на землю лицом, прямо в ноги хозяина.
...исчезнувший Ньон обнаружил себя в холодильнике. Правильно ли он сделал, что сбежал? Не лучше ли было бы искупить свою вину, а не прятаться по углам?
Собравшись с силами, Ньон покинул холодильник и пошел готовить запеченную с рыбу с картошкой.

Ньен уже был подготовлен к пугающим новостям, стадия принятия неизбежного двигалась от "Торга" к "Депрессии". Этап "Гнева" ему помог пережить вкусный ужин: во время драки кот потерял много сил, их требовалось восполнить.
Планомерно уничтожая порцию за порцией, он временами раздражался все сильнее: столько вкусной еды в доме, можно загрузить морских жителей в сушилку и потом целыми днями грызть рыбную соломку под пиво и Терри Прачетта. Только пиво и помогало закрывать глаза на грядущие перспективы.
Для Ньона объявление о "Планете Иисуса" стало открытием. Он побледнел еще сильнее обычного и отложил вилку: есть ему больше не хотелось, что с ним бывало аномально редко.
Христианский лагерь. Хуже, должно быть, только тюрьма.
Ньон тихо поднялся на ноги и стал убирать со стола: его глаза абсолютно остекленели. Внешние звуки он воспринимал опосредованно, точно сквозь наушники с хорошим шумодавом.
В ранней юности он был настолько молчалив и меланхоличен, что родители время от времени подозревали в нем какие-то отклонения. Однажды, чтобы вылечить его психику и душу, они решили отправить его в летний православный лагерь для подростков, что находился при большом монастыре.
Это был локальный филиал ада на земле.
Несчастного, сонного Ньона заставляли вставать в половине пятого утра, чтобы за полчаса он успел умыться ледяной водой и уже к пяти быть на молитве. Затем следовал аскетичный завтрак, после которого начинался полноценный лечебный день. От самой зари и до позднего вечера, подвергавшиеся исцелению подростки, пололи, бороновали и рыхлили картошку. Еще с нее регулярно требовалось собирать маленький оранжевых чудовищ - жучков, что облюбовали именно это растение.  От одного их вида  Ньону становилось страшно. Страшнее этих жучков был только большой человек в черной рясе, который командовал оздоровительными работами маленьких каторжан.
Ньону постоянно хотелось спать, несколько раз он выключался прямо на грядках, делая вид, что пропалывает их. За это на него накладывали епитимью, лишая обеда.
Его мучил ужасный голод, иногда он таскал сырые, немытые овощи с церковного огорода и быстро съедал их. Измученный аскезой желудок не выдерживал внезапного десанта из грубой, грязной пищи, и Ньена настигало кошмарное несварение.
Если напрячь память, подобных испытаний в православном лагере было множество.
Ньон не отел их вспоминать. Он не сможет пережить этот ужас еще раз.
Липкий страх, что парализовал его, не позволял прийти к хозяину и рассказать о приключениях прошлого, да и едва ли его знаний английского было достаточно для этих целей.
Когда все покинули кухню, Ньон послушно убрал со стола, загрузил часть посуды в посудомойку, а ту часть, что не поместилась, вымыл вручную.
Коточел взял липкие стикеры, которые Лютер обычно использовал, чтобы наклеивать на глаза, демонстрируя свою симпатию. На стикере он нарисовал большое сердечко, а внутри него как сумел, узкое лицо хозяина. Лютер узнавался только по каре. Стикер кот прикрепил к дверце холодильника.
Закончив с делами, Ньон побежал по коридору. Он бежал все быстрее и быстрее. Его тело становилось призрачно-прозрачным, оно все больше и больше походило на туман, пока не пропало вовсе.
Ньон снова исчез.

Умытый и свежий Ньен пришел на зов колокольчика. Он надеялся на рыбные пирожки или теплые вафли с красной икрой. Ничего этого не было. Кот голодно сглотнул и осмотрелся.
За столом сидел хозяин в красивой пижаме. Зеленый цвет очень шел господину, хотя и придавал ему определенное сходство с аллигатором. Может быть, именно из-за этого и шел.
Ньен иногда замечал, что его хозяин и сам как-то слегка зеленеет. Возможно, от голода.
Пижама находилась в идеальной гармонии с ее владельцем.
Кот отметил, что хозяин выглядит печально, несмотря на великолепный наряд. Ньен перевел взгляд на пустой стол.
Ну конечно. Его недотепа-сосед снова сбежал. Поэтому нет вафель. Это плохо. Но нет и Ньона, это хорошо.
А еще, пока семья будет  искать беглеца, никто не поедет в исправительный богоугодный лагерь.
Ньен сел рядом с Рэндалом и принялся старательно выводить слова, выбрав карандаш противного, навозно-коричневого цвета:
"Сбежал кот. Очень глупый. Можете оставить себе, но кот ворует продукты и пьянствует."
Довольный собой, Ньен спрятал объявление в стопочку, ловко замаскировав среди прочих.
Укусив кончик карандаша, охотник стал сочинять новый текст. На этот раз он выбрал черный цвет и, немного подумав, пририсовал фотографии Ньона маленькие усики и челку, легко превратив соседа в
фюрера.
Картинку он сопроводил следующим текстом:
"Увидите это лицо - бегите! Спасайте себя и своих близких!"
На третьей фотографии он лаконично нарисовал черную траурную ленточку и подписал "R.I.P.", покойся с миром.
Неподписанных объявлений было полно, а смешных идей у Ньена еще больше.
Идти по следу пропавшего было затруднительно. Когда Ньон исчезал, найти его по запаху было очень сложно даже в пределах Дома. А сейчас, насколько Ньен мог судить, пугливая кошка смоталась куда-то далеко.

Однажды Рэндал подошел к Ньону и предложил:
- Скажи что-нибудь по-русски.
Ньон опешил. На ум пришло короткое, ёмкое слово, что было любовно выведено на каждом заборе и в каждом общественном туалете. Слово, навсегда вписанное в культурный фонд его страны. Иногда Ньону казалось, что русские роженицы кричат вовсе не "мама!", а именно это слово, украшенное парочкой похожих; что появившиеся на свет младенцы вместо нежного писка, приветствуют акушеров этим крепким существительным.
Ньон беззвучно шевельнул губами. Нельзя такое говорить. Он напрягся, между бровей залегла складка глубокой задумчивости.
Сосредоточившись, он все-таки смог найти альтернативу:
- Родина.
Рэндал весело рассмеялся, показав три ряда самых разных зубов. По лицу русского он прекрасно понял, что изначально тот хотел сказать вовсе это рычащее, гордое слово.
- Еще. - Айвори-младший азартно улыбался.
Немного успокоившись, Ньон начал читать безрадостные, унылые колыбельные, написанные Блоком. Под такие колыбельные хотелось уснуть вечным сном.
Рэндал не понял ни слова, но общее настроение уловил: он был очень сообразительным.
Вскоре, Айвори-младший, умиротворенный мягким и нежным голосом Ньона, начал засыпать. Ленясь идти до гроба, он положил растрепанную голову на колени кота:
- Я хочу, чтобы ты учил меня русскому. Ты меня немного пугаешь, все равно учи...
Ньон, продолжая напевать стихи Блока, кивнул. Он не умел говорить "нет".
Сейчас, сидя в старом охотничьем домике, он вспоминал эту сцену и грустил. Ньону нравилось заниматься с Рэндалом. Правда, иногда, если у младшего-Айвори что-то не получалось, он мог начать больно кусаться, а то и вовсе доставал ножницы, но это было неважно. Принц Тьмы был всего лишь импульсивным ребенком, неопределенного возраста. Рэндалу стоило прощать слабости. Как и всем вокруг.
Ньон меланхолично грыз сухую крупу, что охотники оставляли в домике, чтобы помочь заблудившимся в лесу.
Кот мог бы ее отварить: в дождь он набрал питьевой воды. Он мог бы собрать съедобных грибов: конкуренции не было, канадцы были равнодушны к этому занятию. Русский хорошо умел жить на улице. Ньон не стал делать ничего, чтобы улучшить свой быт: он был подавлен и апатичен.
Сбежал. Наверняка, всех расстроил. Плохо поступил, кот это понимал, но не мог найти в себе сил снова отправиться возделывать бескрайние поля картофеля во имя Господа.
Он медленно выходнул, дробя крепкими зубами твердокаменные кукурузные зернышки.
От этого занятия его отвлекли чьи-то легкие, осторожные шаги.
За ним пришли браконьеры.

- Значит, его следует отпороть. Или распороть.

- Выпороть. - тихо подсказал Ньен - Его надо выпороть. - он не любил Себастьяна. Впрочем, он вообще мало кого любил, кроме себя и своего хозяина.
Ньен послушно встал из-за стола и последовал за Королем Дома. Сев за руль, он вежливо осведомился:
- Сэр, я могу Вам помочь расклеивать объявления? Я не хочу, чтобы Вы устали. Вы и так очень много делаете для всех нас.
Ньен вспомнил текст на одном из фотороботов "Потерялся кот, верните за вознаграждение - ребенок волнуется". Это заставило его мысленно хохотнуть. Какой ребенок? Рэндал? Пффф. Если Рэндал о чем и волновался, так это о том, как бы повеселее распустить по швам  Себастьяна.
После того, как Рэндал задорно шутил над его, Ньена, глазами, кот был настроен к нему хмуро.
Ньен действительно хотел помочь Лютеру расклеивать унылые объявления, с каждого из которых на него испуганно смотрел Ньон. Впрочем, часть этих фотографий ему удалось сделать чуть веселее. На одном из объявлений он нарисовал русскому коту большой клоунский нос. А другом еще кое-что уморительно смешное. Искусство Ньена напоминало собой творчество пьяного подростка, но кот был собой доволен. Он почти всегда был собой доволен.
Ласка хозяина настроила Ньена на мирный и ленивый лад. Он закатал рукав и протянул руку, чтобы о нем позаботились: ему хотелось курить и не хотелось искать Ньона. Хотелось пить пиво и валяться на ковре, в ногах господина.
Ньен притормозил у фастфуда, с удовольствием проехавшись по еноту с человеческой головой. Тот, к сожалению, был уже много дней как дохлый, но тоже ничего. Теперь енот был наглядным доказательством того, что фастфуд - штука вредная.
Ньен вопросительно посмотрел на хозяина, молча предлагая - начнем?
Начинать кот не сешил и просто влюбленно пялился на Лютера.

Стоило Ньону обернуться, ему в правое предплечье прилетел дротик с транквилизатором для лосей. Кот беззвучно охнул и прижал левую кисть к месту болезненного укола. Он хотел вытащить цветной шприц, но не смог - тот засел глубоко. Ньон шевельнул сухими губами, он пытался сказать, что он домашний, но кота уже повело. Транквилизатор стремительно вступал в химическую реакцию с псилоцибинами, которые русский заботливо собрал в лесу, старательно игнорируя при этом съедобные грибы.
Из последних сил он заторможенно выставил перед собой левое запястье. Там была блеклая татуировка, с порядковым номером, похожая на те, что делали советским политзаключенным и узникам концлагерей.
Это было клеймо питомника. Он был породистым коточелом. Вероятно, когда-то давно господин Лютер мечтал стать заводчиком и зарегистрировать новую породу, но почему-то завел двух самцов и стартап провалился.
Демонстрируя клеймо Ньон пытался без слов объяснить, что у него есть хозяин и его можно вернуть... Или хозяин его найдет... Или... Сознание  кота окончательно спуталось и он отправился в яркий наркотический мир, где огромная кулебяка проникновенно читала ему стихи Блока, а он, радостный, одевал ее в ушанку, чтобы она, такая начитанная и вкусная, не остыла.
Сколько они ехали, кот не знал, но ненадолго очнувшись, увидел на одном из столбов, объявление о своей пропаже. Этого кот уже не знал, но в нескольких местах лист был прожжен горячими слезинками его любящего хозяина Лютера.

- Да, сэр. Курицу. - какое-то время Ньен бессмысленно смотрел вслед ушедшему хозяину. Кот представлял, как Лютер купит специально для него куриные крылышки "Напалм": они здесь были очень хорошо прожарены и отлично хрустели на зубах. Ньен хищно сглотнул и вышел из машины, чтобы выполнить приказ.
На видном месте он приладил обычное объявление, слабо закрепив его мебельным степлером. Малейший порыв вера, и - лист бумаги унесет прочь. Повисит несколько минут, как раз хватит, чтобы хозяин прошел мимо и увидел его.
Остальные, смешные объявления, он прилепил немногим лучше. Единственная их функция состояла в том, чтобы повеселить самого Ньена и, если повезет, отпугнуть тех, кто захочет вернуть беглого кота обратно в дом. Чем дольше Ньон будет отсутствовать, тем дольше они не поедут в исправительное божественное заведение.
За судьбу сородича Ньен не волновался: Ньон был если не полностью бессмертным, то находился на пути к этому состоянию. Ньен не проверял, но считал, что если русскому отвернуть голову, та в скором времени прикатится обратно и прикрутится на место, грустно смотря на обидчика.
Глядя на объявление, Ньен с новой силой пожалел, что ему нельзя курить: можно было бы прожечь сигаретой две дырочки на лице Ньона и получился бы забавной пятачок.
Жаль. Такая отличная шутка пропадает. Он вздохнул и пошел обратно к машине: он соскучился по своему элегантному хозяину.

Ньон пришел в себя. Первое, что почувствовал, была головная боль. Эта боль была ему хорошо знакома: абстинентный синдром. Похмелье. Транквилизатор и грибы дали отличный цветной приход: рыбный пирожок поведал коту много тайн этой Вселенной, но многие знания, как известно, давали и многие печали.
Хотелось пить.
Ньон несколько раз сморгнул и обвел мутными глазами помещение в котором находился. Какой-то стеклянный куб... Что-то вроде аквариума. Вот неприятность. Куда он попал? Это пыточная? Его поймал Джон Крамер из "Пилы" и теперь будет учить жизни? Это было бы нежелательно: жизни его научила русская классика и ничего хорошего из этого не вышло.
Мужчина с трудом поднялся на ноги, и, покачиваясь, прошелся по периметру своего нового жилья. Под ногами тихо похрустывали опилки. Через мутное стекло он смог рассмотреть полки с какими-то баночками и еще несколько похожих клеток. В них мелькали смазанные тени. Кажется, в одной он видел несчастного парня с подбитым глазом и ушками енота.
Ньон посмотрел в угол своей камеры. Так и есть: капельная поилка.
Он был в зоомагазине.

Ньон тихо сидел в углу и лизал капельную поилку. Это оказалось удобнее, чем он предполагал. Рэндалу бы точно понравилось, Айвори-младший давно хотел такую. Если когда-нибудь они снова увидятся, Ньон обязательно купит ее в подарок Темному Принцу. Закажет в сети на деньги хозяина.
Мысли о хозяине заставили кота печально закрыть газа. Он отдалился от поилки, машинально продолжая делать языком лижущие движения, после чего прислонился затылком к стене.
Он сильно тосковал по Лютеру. Интересно, чем господин занят? Судя по тому, что не так давно в маленькое окошечко коту просунули миску со свежим шпинатом, сейчас было время ужина. 
Наверное, вся семья уже собралась за столом. Готовил, наверняка, хозяин...
Оба кота по-своему следили за тем, как питается Лютер, только делали они это с противоположных полюсов. Ньен опасался, что фон Айвори будет голодать, а Ньон, напротив, волновался, что хозяин переест.
На очередной день Рожденья Рэндала в доме случайно образовалось несколько тортов: один - высокий и пышный - его приготовил Лютер, второй - нежное суфле - тайком сотворил Ньон и третий, похожий цветом и формой на булыжник, украл в магазине Ньен.
В какой-то момент, перенервничавший во время подготовки к празднику, Лютер, начал эти торты есть. Что-то с ним произошло странное: хозяин абсолютно бесконтрольно забрасывал в себя огромные куски сладостей, а потом и вовсе принялся откусывать прямо от тортов. Он вгрызался и в воздушное суфле, и в промышленный булыжник, и в домашний шедевр кондитерского мастерства до тех пор, пока не уничтожил их полностью. Вид у Лютера при этом был отчаянный и решительный.
А однажды хозяин разбил зеркало и зачем-то наелся осколков.
И неизвестно, какой из этих случаев был хуже.
После припадков гастрономического безумия Лютера накрывало депрессией. Он валялся на постели, закатывал глаза и заунывно причитал: "Зачем я это сделал?.. Зачем я так объелся?.. Теперь я чувствую себя таким... таким... объевшимся!.. Это так гадко!.."
Ньону казалось, что съеденное в промышленных масштабах стекло и сладости доставляли хозяину, в первую очередь, моральные страдания, а физически все усваивалось неплохо.
Но господин не должен страдать, кот должен о нем заботиться.
Ньон едва слышно всхлипнул и подтянул к себе миску со шпинатом. Еда помогала ему справиться со стрессом. Тихий хруст зелени был прерван отчаянным воплем из соседней камеры:
- Я разумное существо! Я не могу больше жрать траву и ходить под себя! Мяса! Мяса! И горшок! Я требую! У меня права! Я имею право на... - раздался легкий хлопок - это дротик с транквилизатором прервал одиночный пикет енота.
Ньон отставил опустевшую миску. Горшок ему нужен... Бедняжка енот. Кажется, его вырвали из хорошей жизни. Ньона вполне устраивали и рассыпанные по полу опилки.
Кот вздохнул, свернулся в калачик, и, обернув себя накладным хвостом для уюта, задремал.

Ньен довольно мурылкнул в ответ на внимание хозяина. Кот тоже был рад, что сейчас он дома, рядом с Лютером. И впереди его ждал вредный, но вкусный ужин.
По пути обратно они несколько раз останавливались, чтобы прикрепить объявления на деревья и дорожные знаки. Еще унылое изображение Ньона украсило оружейный магазин и "Улыбашку".
Через пару часов они наконец-то, оказались Дома.

Ньен, послушный приказу, опустился на колени перед хозяином после чего подтянул расслабленный кисти рук к груди, на манер поднявшегося на задние лапки кролика. Мужчина приподнял подбородок и легко коснулся кончиком носа жареного крылышка: он выполнял команду. Получилось хорошо. Он бы поставил себе десять Ньенов из десяти.
Кот угадывал, что идеальное исполнение "зайки" радует господина, но не так сильно, как хотелось бы. Кажется, Лютеру было трудно сосредоточиться на еде. Видимо, он грустил.
Ньен нахмурился. Русский недотепа создавал проблемы, даже не присутствуя рядом.
Кот вопросительно указал глазами на ведро с едой.
Семейного ужина не получилось: Рэндал наелся сладостей и теперь ушел с питомцем в экспериментальную пошивочную, а Лютер грустил. Из всех членов семьи есть хотел только Ньен. Вечер прошел как-то уныло.
Безрадостно сжевав несколько бургеров, хозяин отправился умываться и спать.
Ньен не стал убирать оставшуюся еду в холодильник: по его мнению, охлажденный фастфуд был мало пригоден в пищу. Это была забота о Рэндале. Наверняка, закончив перекраивать Себастьяна, он проголодается и пойдет на поиски позднего ужина.
Кот подумал, что человек едва ли сможет составить ему компанию. Мужчина потянулся, разминая мускулистые плечи и пошел в спальню хозяина. Он надеялся, что загрустивший Лютер будет не против ощутить у себя под боком теплого кота. Коточел - терапевтическое животное. Он читал об этом: часто домашних зверей привлекают к терапии психически нездоровых людей и больным после этого становилось значительно лучше. Психическое состояние зверей после этих процедур тактично умалчивалось. Возможно, несчастным лабрадорам и ориенталам после интенсивного общения с умалишенными самим бы пригодилась помощь.
Сейчас кот это проверит: он тихо прокрался в хозяйскую постель.

Утром следующего дня Ньен встал с постели раздраженный. Лютер проснулся рано и с печальной решимостью объявил, что сейчас они снова поедут на поиски Ньона.
Едва услышав об этом, Рэндал обрадованно хлопнул в ладоши:
- Я еду с вами! Мне нужно купить новый корм для Себастьяна. - немного помолчав, он продолжил, как-то странно при этом скосив глаза в сторону - У него теперь новый желудок. Четырехкамерный.

Мелодичный звон колокольчика оповестил продавца о том, что в магазин пришли первые покупатели. Это была совсем юная девушка, на вид ей было не больше двенадцати лет, в сопровождении солидного господина в годах.
- Зайчонок! - девушка уверенной походкой гренадера двинулась к клетке кролика, что накануне отстаивал свое право есть мясо.
- Ну лапуля, ну у тебя же уже был зайчонок... Он перегрыз провод от твоего телефона и ты его наказала... Зачем тебе новый?
Девушка, обдумывая услышанное, нахмурила золотистые брови идеальной формы.
- Тогда мышонка. - в ее голосе звучала могильная решимость.
- Конфетка моя... Ты же сама говорила, что мышки - это пройденный этап, после того, как отнесла клетку с Ушастиком в подвал, чтобы он не шуршал, и забыла про него на месяц...
Колокольчик пропел еще раз, в магазин вошел Рэндал. Сосредоточенно заправив за ухо пламенную прядь волос, он отправился в отдел, посвященный уходу за лошадьми, где придирчиво стал изучать подкормки для жвачных животных.
Девушка проводила его тяжелым взглядом, после чего хмуро развернулась к своему спутнику, вынося приговор:
- Пони.
- Сладкая моя, но у тебя же был пони, он... ускакал на радугу после твоей игры в ковбоев. Может быть, больше не надо?..
- У этого мальчика есть пони!  - она, с лицом следователя по особо тяжким преступлениям, ткнула пальцем в Рэндала. Тот чуть удивленно посмотрел на нее, держа в руках красивую попону мятного цвета. Принц Тьмы выбирал цвет, который будет лучше сочетаться с волосами Себастьяна. Голубой или зеленый?..
- Ну лапуля, ну может не надо...
- Пони! Хочу гребаного пони!  - девушка достала из сумочки огромный кольт и несколько раз выстрелила в воздух - Пони! Пони! Пони, твою мать!  - для большей экспрессии она начала топать миниатюрными ножками, обутыми в лакированные туфли.
- Не злись, не злись, душа моя, пони, значит, пони... - мужчина, прикрывая голову руками - с потолка посыпались куски штукатурки - поспешил к продавцу:
- Скажите, у Вас есть пони?
Невозмутимый продавец радушно улыбнулся и развел руками:
- К сожалению, всех пони раскупили: начался сезон барбекю... Но есть новая, эксклюзивная поставка: кот.
Девушка замерла, нежно прижав кольт к плоской груди и широко распахнула глаза:
- Котенок... Хочу! Хочу! Хочу! - она легко подбежала к вольеру, в котором сидел, обняв колени руками, Ньон, и прижала узкие ладони к стеклу.
- Мы его берем. - голос девушки не терпел возражений.
Уши Ньона пугливо прижались. Он понял, что впереди его ждет судьба пони. Пора собираться на радугу.

Поначалу Ньен не собирался глушить мотор, решив, что надолго они здесь не задержатся. Он ошибся. Когда Рэндал вышел из машины, у кота было несколько секунд на то, чтобы побыть наедине со своим господином. Взгляд Ньена ласково скользил по Лютеру.
Фон Айвори казался коту человеком с тонким, но спокойным, точно посмертная маска, лицом. Высокий чистый лоб с двух сторон был обрамлен стрижкой, которую преданно носила вся семья, за исключением растрепанного Рэндала.
Руки у господина были тонкие и белые, а пальцы длинные, изяществом не уступавшие женским. Ньен знал, что эти руки, несмотря на свою красоту, таят в себе опасную силу. Между большим и указательным пальцами была зажата стопка листов с фотографией Ньона. 
Господин отправил кота за покупками. Это было кстати: запасы пива понемногу заканчивались, их следовало пополнить.
Какое-то время Ньен провел в магазине. Помимо пива он купил несколько бутылок игристого напитка зеленого цвета: смеси абсента с пуаре. Этикетку таинственного зелья украшал белый гусь в короне. Лицо у гуся было девичье. Гусиное питье очень нравилось хозяину. Возможно, виной тому был цвет: господин испытывал слабость ко всему зеленому.
Немного подумав, кот приобрел пару бутылок водки. Если Ньон найдется, это ему пригодится. 
Закончив, Ньен аккуратно поставил нежно позвякивающие пакеты с покупками в багажник и пошел в зоомагазин, искать Лютера.
Снова послышалась трель колокольчика, кот коротко дернул ухом. В глубине зала он увидел своего покровителя и быстро приблизился к нему.
Ньен подумал, что сейчас, обычно спокойные черты хозяина отражали некую одержимость.
Девочка с кольтом оценивающе посмотрела на вставшего рядом Лютера. Маленький пальчик с тихим щелчком снял оружие с предохранителя. В ответ на вопрос, она твердо глянула фон Айвори в глаза и траурно сообщила:
- Он мой.  - мысленно она уже таскала Ньона за меховые уши по всему дому, красила ему ногти розовым лаком и делала макияж. Она собиралась с ним как следует развлечься.
Обычно Ньон всегда стремился сделаться незаметнее и сжаться, чтобы никто его лишний раз не замечал и не трогал. Кот почти во всем полагался на судьбу и, в сущности, был довольно смирным, покорным созданием.
Однако сейчас, когда он увидел знакомую фигуру хозяина, Ньон приоткрыл рот, чтобы позвать на помощь и издал тихий, нежный звук, похожий на журчание ручейка. От переживаний он забыл нужное слово на английском.
Ньон с видимым трудом поднялся на ноги: у него затекли мышцы и, трепеща всем телом, прижал ладони к рукам Лютера, что находились по ту сторону стекла. В глазах кота плескалось обожание.
От его дыхания стекло покрылось испариной. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Ньон быстро нарисовал на влажной поверхности сердечко.
Сердечек для Лютера у него был целый воз. Помимо тех, что искрились в его взгляде, в кармане джинсов до сих пор лежала подписанная русскими словами открытка.
Ньен стоял за плечом хозяина.  Он смотрел на собравшихся в магазине исподлобья. Внешне он не изменился, но что-то в его облике красноречиво говорило о том, что внутри Ньен уже ощетинился, как черная кошка, чья шерсть встала дыбом, переливаясь на свету всеми цветами радуги.
Ньен злился: какая-то вооруженная до зубов крошка собралась прикарманить члена его семьи. Недопустимо. Издеваться над слабыми жителями Дома имел право только он сам.
Горло Ньена низко вибрировало: где-то внутри рождалось опасное рычание.

Девочка внимательно осмотрела Лютера. Она чувствовала в нем равного соперника и ей нравилось уважение, с которым он вел переговоры. Малышка сцепила фарфоровые пальцы в замок и раздумчиво обвела взглядом торговый зал.
Новый кролик-мясоед выглядел более надежным и выносливым, чем прошлые мышки, зайки и даже пони. Однако, ему не доставало обаяния и нежности: у него не было огромных влажных глаз, а один был еще и подбит. Ньон в этом отношении выгодно отличался.
Продавец, с лица которого не сходила странная, будто пластиковая, улыбка, понятливо кивнул на слова Лютера:
- Принято. Большой мешок корма для лошадей, находящихся в активном тренинге и бесплатный кот по акции! - приятно звякнул старый кассовый аппарат - С Вас десять луни. 
Ньен, услышав слова хозяина, мягко развернулся и тенью скользнул к двери чужой клетки. Кролик, будто на удачу, коснулся своего уха, в котором было двенадцать проколов. Зверь был быстро настигнут и схвачен за шиворот крепкой кошачьей рукой:
- Стоп. Твоя новая хозяйка желает тебя видеть.
Несколько минут, и Ньен заученно связал грызуна в смирительную рубашку. Вязки были для Ньена обычным делом.
Девочка медленно выдохнула и подняла тяжелый, точно у Черлилля, взгляд на фон Айвори:
- Допустим. - она медленным движением, похожим своей сладостью и текучестью на падающую каплю меда, намотала локон на палец - Но если он сбежит... - девочка плавно убрала кольт в сумочку и перевела взгляд на своего нового питомца- I find you, and i...
Кажется, она хотела добавить что-то еще, но приглашение в гости к Рэндалу ее отвлекло.
Рэндал незаметно вытер крупную каплю крови, что собиралась выскользнуть из его бархатистой ноздри. Принц Тьмы был взбудоражен: питомцы, люди, новые знакомства. Столько событий.
- Тебе обязательно нужно познакомиться с Себастьяном!  - он активно жестикулировал. Его белоснежные перчатки порхали, точно голуби вовремя венчания.
Девочка размышляла.
- Спасибо. Я нанесу вам визит. Сейчас мне нужно позаботиться о Снежке Восьмом.- она приняла из рук Ньена своего кролика, крепко схватив его за узлы смирительной рубашки, после чего царственно вышла из магазина, волоча питомца следом. Ее спутник торопливо расплачивался, стоя за кассой.
Ньон беззвучно мяукал, ощупывая бледными пальцами стекло своей клетки. Он хорошо слышал разговор извне и ему не терпелось как можно скорее оказаться возле хозяина. Все его существо вибрировало от любви к Лютеру. Эта любовь вилась вокруг его тела гибко и глубоко, точно опоясывающий лишай.
Его спасли! Спас господин Лютер.
Ньон коротко и тревожно развернулся вокруг своей оси, не зная, куда деться от охвативших эмоций. Его трясло от нежности к фон Айвори, он нервничал из-за своего побега, из-за того, что доставил всем столько хлопот, из-за своего неожиданного и счастливого освобождения. А еще он немного стеснялся грязных опилок.

За последние несколько лет голос Ньона не претерпел никаких изменений. Он оставался таким же тихим и мягким, как когда мужчина жил на родине. Казалось, звук идет не из горла:
- Мррр...
Кот уже устал держать руки в напряженном согнутом состоянии и по коже бегали мурашки.
Ньон завороженно наблюдал за тем, как на узком, будто сжатом с боков лице хозяина крутыми дугами поднимаются тонкие брови над умными довольными глазами. Вблизи эти глаза казались отражением крохотных вселенных.
Ньону хотелось, чтобы господин сказал что-нибудь еще своим глубоким, великолепным голосом, чтобы обнажились его прекрасные белые зубы. Свои ли? Разве это важно, когда ты любишь кого-то.
Ньон, на мгновение запутавшись в собственных длинных ногах, шагнул навстречу хозяину и, запнувшись за выступающий порог клетки, рухнул в его объятия.
Мир коротко перевернулся и кот оказался на груди покровителя. Идеальное ощущение спустя столько часов страданий. Ньон, трепеща всем телом, прижался к Лютеру и закрыл лучистые глаза.
Ньен, недовольный счастливым воссоединением русского кота с Лютером, раздраженно пихнул Рэндала в поясницу, заставляя того кубарем вывалиться из магазина, вместе с огромным мешком лошадиного корма. Рэндал не остался в долгу и проворно воткнул острые ножницы в голень Ньена: не стоит забывать о том, кто кого круче.
Ньен зашипел. Боль и ревность разъярили его. Злобным пинком он выкатил багажника огромную клетку и ловким движением ноги отправил ее в сторону нашедшегося Ньона.