Федя тяжело приподнял голову, позволяя Валере встать, после чего снова опустился на диван. Обивка приятно касалась щеки. Она была гладкой, без ворса и навевала мысли о бамбуке.
Перед тем как Валерий Вениаминович ушел, Федор успел заметить, что тот, кажется, покраснел. Интересно, от чего? От того, что переспал с парнем, или от произнесенных Федей слов?
----------------------------
Федор рано познакомился с противоположным полом. Во втором классе одноклассник объяснил ему, что между ног у девочек находится «пизда», а то, что есть у него, это «хуй». Нельзя сказать, чтобы это знание приятно обрадовало Михайлова, которому логопед прописал чтене классической литературы, но он был вынужден смириться, отступив перед мудростью ровесника.
Мальчики из его класса регулярно совершали набеги на женский туалет, это было почти еженедельным ритуалом. Однажды Федя, чтобы не отставать от коллектива тоже присоединился к шумному рейду.
Одноклассники дождались большой перемены и подкараулили девочек, что как раз выходили из раздельных кабинок. Ребята стали хватать девочек и лезть им под юбки. Федор, следуя примеру более опытных товарищей, тоже зажал в углу одноклассницу и, задрав ей плиссированный строгий подол, мягко сжал пальцы у нее между ног. Девочка пищала: то ли от негодования, то ли из-за того, что так было надо.
Михайлову стало нехорошо. Он убрал руки и сделал несколько шагов назад. Во взгляде девочки скользнуло непонимание. Вероятно, она привыкла к другой реакции пацанов, что врывались в девичий туалет.
Федя на ватных ногах вышел в коридор, а потом медленно поплелся на улицу. Михайлов уже давно умел прогуливать уроки. Хрен с ними, с полезными знаниями: на сегодня он знаний получил по самое не горюй.
Он долго не мог отдышаться, а потом его накрыло чувство мучительного горя и стыда. Он так дурно поступил. Федор ощущал себя очень грязным. Так нельзя было делать.
Вечером Михайлов заболел. У него поднялась температура, шла носом кровь, его тошнило. При попытках дойти до туалета, чтобы там очистить желудок, он терял сознание, а очнувшись, извергал из себя все когда-либо съеденное прямо на пол.
В день рейда Федя понял, что никого и никогда не станет принуждать к чувственному взаимодействию.
Он навсегда остался нежным, бережным и деликатным.
Девочке, которую он облапал, он позже подарил большую коробку мармелада. Она тогда очень удивилась: она не помнила гадкого Федора, что прижал ее к стенке в школьном туалете. Кажется, горячие обжимания в этом сакральном месте были для нее повторяющимся событием с нотой перчинки. Нечего было тут запоминать.
А вот Федор все запомнил.
И потом долго страдал.
Федя утомленно подумал, что если бы его другом по классу был Валера, этой тошнотворной истории бы не произошло. Валерий производил впечатление правильного, неиспорченного и сильного человека. Он бы, наверняка, не подчинился влиянию других парней, и не пошел бы на поводу у одноклассников. В отличии от мягкотелого Федора. Мысли, что мгновенно примагнитились к Валере, как-то естественно очистились от стыда прошлых лет. Федю подхватило приятной волной влюбленности.
Михайлов проводил теплым взглядом фигуру своего любовника. Федя чувствовал себя счастливым и слабым. Он устало перевернулся на спину. Нельзя засыпать: надо идти мыться. Идея обнимать Тимофеева рукой, которая только что довела Федю до оргазма, казалась какой-то напрягающей.
- Вот. - он подал стакан холодного чая Феде.
Федор с трудом сел и улыбнулся краешком рта, принимая стакан. Пить хотелось сильно. Мысли о жажде колыхнули какие-то воспоминания, но сейчас было не до них.
- Спасибо. – он сделал судорожный глоток, горло заметно дернулось.
- Может, ляжем вместе? Но вообще, если хочешь, я постелю тебе отдельно, не стесняйся.
- Я хочу лечь рядом с тобой… Это именно то, чего бы мне хотелось.– Федя был нежен и уязвим, он не был готов отпустить Валеру даже на несколько метров. Федор был готов обвиться вокруг любовника, точно змеи, вокруг Лаокоона.
«Никуда ты теперь не денешься» - мысль отдалась эхом глубокого удовлетворения.
- Только сполоснусь. Не выключай пока телевизор, пожалуйста. А то я обо что-нибудь запнусь. – он посмотрел на Валерия без улыбки, но нежно. Тимофеев казался умным и надежным.
- О, и надо будильник поставить. А то мама удивится.
Тактичный Федя не хотел раньше времени напоминать о том, что нужно привести себя и квартиру в порядок до того, как вернется мать Валеры. Но Валера, к удивлению Михайлова, помнил об этом сам.
«Самостоятельный, надежный… С таким можно расслабиться»
- Когда вернется твоя мама? - он как-то незаметно взял любовника за руку и потерся щекой о его запястье – Я… могу помочь тебе с постелью… Наверное. – он тяжело выдохнул – Нет, вру. Не смогу помочь. – он широко улыбнулся и снова упал спиной на диван.
- Иди ближе. Черт с ней, с постелью... - он, лежа спиной на диване, призывно вытянул руки. Ему хотелось снова ощутить близость Тимофеева: пусть тот просто ляжет сверху, или рядом, на тесной половинке дивана:
- Ближе, Валерrrrа, ближе.
Отредактировано Федор Никитич (2025-06-27 15:28:04)